Число зверя

— Так…. Папа звонил из дома, это я помню. Значит, кто-то прослушивает наш телефон. То есть прослушивал: если там была какая-то электроника, то теперь она сгорела.

— Вероятнее всего, записывающая аппаратура. Возможно, пожар для того и устроили, чтобы уничтожить эту аппаратуру и прочие улики. Ведь теперь мы знаем, что Черным Шляпам было известно, что твой отец — и ты, конечно, но охотятся-то они за отцом — будет в этот вечер в Калифорнии. «Убив» его в Калифорнии, они уничтожили все, что могли, в Юте. Профессор, предсказываю: вскоре мы услышим, что вчера вечером был ограблен ваш кабинет в университете — исчезли все работы по шестимерным пространствам.

— Они там ничего не найдут, — пожал плечами папа. — Я не спешил с представлением полного текста монографии, после того как мои тезисы встретили столь унизительный прием. Я работал над ней только дома или здесь, и всякий раз, когда мы приезжали сюда, я привозил в здешний подвал все, что написал в Логане.

— А здесь ничего не пропало?

— Нет, сюда никто не являлся, я уверен. Вообще-то эти бумаги не имеют особого значения, я все держу в голове. Континуумоход никто не трогал.

— Зебадия, по-твоему доктор Синус — это Черная Шляпа?

— Не знаю, Дити. Может быть, он просто марионетка, наемник. Но он так или иначе участвует в заговоре, в противном случае они не пошли бы на такую рискованную вещь, как подделка записки, только для того, чтобы он оказался на вечеринке у Хильды. Джейк, трудно ли украсть твою университетскую почтовую бумагу?

— Совсем не трудно. У меня нет секретаря, когда мне нужно, я посылаю за стенографисткой. Кабинет я не запираю, пока я в университете.

— Дити, раздобудь ручку и бумагу, а? Я хотел бы посмотреть, как Джейк подписывается «Джейк».

— Сейчас.

Я принесла требуемое.

— У папы очень простая роспись, я часто за него расписываюсь. Я же веду его дела.

— Простую роспись как раз труднее всего подделать, если надо обмануть графолога. Но им-то не надо было обманывать графолога, им надо было подделать стиль, выбор слов — ведь Хильда не усомнилась, что это написано Джейком.

— Естественно, сын: если бы я писал Хильде, я бы примерно так и написал.

— Должно быть, составитель записки прочел много твоих писем и прослушал много разговоров. Джейк, будь добр, напиши «Джейк» четыре-пять раз, так как ты обычно подписываешь письма друзьям.

Папа написал. Мой муж принялся изучать образчики подписи.

— Нормальные вариации. — Зебадия сам расписался «Джейк» с десяток раз, полюбовался на свою работу, взял чистый лист, расписался «Джейк» один раз и подал бумагу Хильде. — Ну как, Шельма?

Тетя Хильда подвергла роспись тщательному исследованию.

— Мне бы не пришло в голову сомневаться — почтовая бумага Джейка, стиль Джейка, подпись Джейка. Ну, и куда это нас привело?

— На простор пока не вывело. Но теперь у нас есть новые данные. Участвуют по меньшей мере трое, две Черные Шляпы и доктор Азинус, который, возможно, тоже является Черной Шляпой, а возможно, и нет. Как минимум, он наемный агент, служебная фигура, марионетка, которую они передвигают как шахматную пешку. Причем двое плюс Азинус — это минимум, а скорее всего их больше. Все планировалось долго и основательно. Поджог, подлог, подрыв машины, подслушивание телефона, кража — и тайные сношения на больших расстояниях, с координацией преступных действий в каждом из пунктов. Вероятно, сюда следует включить и убийство моего кузена Зебулона. По всей видимости. Черные Шляпы знают, что Зеб Картер, который занимается п-мерной геометрией, — это не я. Я у них числюсь просто как случайная жертва. Что их совершенно не беспокоит. Эти веселые парни убивают мух кувалдами и лечат насморк гильотиной. Они действуют умно, организованно, безошибочно и беззастенчиво — и единственное, что может их выдать, — это интерес к шестимерной неевклидовой геометрии. Мы не знаем, кто они, — нам известен только доктор Азинус, роль которого неясна. Но, по-моему, Джейк, мы знаем зачем — и это поможет нам выяснить кто.

— И зачем же, Зебадия? — не вытерпела я.

— Принцесса, твой отец мог бы оказаться специалистом в сотнях других областей математики, и они не стали бы его тревожить. Но случилось так — на самом деле это, конечно, не случайно, я не верю в «случайность» в этом смысле слова, — получилось так, что он занялся той самой единственной геометрией из бесконечного количества возможных, которая правильно описывает реальное устройство пространства-времени. Он открыл это устройство, он ведь гениальный теоретик и гениальный практик, и он понял, как построить простой аппарат — поразительно простой, это величайшее изобретение со времен открытия колеса — аппарат пространства-времени, открывающий доступ во все вселенные, во все это Число Зверя. Плюс неисчислимые вариации этих бесчисленных вселенных. Но у нас есть перед ними одно преимущество.

— Какое преимущество? Они вот-вот убьют моего Джейкоба!