Число зверя

– Теоретически – да, – согласилась Клаудия. – Но я не могу не думать о впечатляющем путешествии по катакомбам, монсеньор. Ренато Сорелли отвечал за археологические раскопки могил, в том числе и могилы святого Петра. Правильно?

– Правильно, но к чему вы клоните?

– Сначала убивают Сорелли, а затем Анфузо, который хорошо его знал. Умирая, Анфузо говорит о Петре, а Сорелли исследовал его могилу. Я достаточно долго служу в полиции, чтобы уловить связь. Не могли бы вы сделать мне одолжение и еще раз спокойно подумать над этим, монсеньор? Возможно, вы догадаетесь, что имел в виду Анфузо.

– Обязательно подумаю, – пообещал Уэхара.

Выйдя в коридор, Клаудия и Пауль чуть не столкнулись с мужчиной среднего роста, лет пятидесяти, который целенаправленно двигался к кабинету Уэхара. Паулю бросилось в глаза, что тот был в мирской одежде, костюме-тройке, сшитом на заказ.

Клаудия не смогла полностью подавить стон, но заставила себя сделать приветливое лицо.

– Синьор Тарабелла, что вы тут делаете?

Начальник безопасности Ватикана упер руки в бока и выглядел при этом как борец-коротышка, вызывающий противника на бой. Одного взгляда на него оказалось достаточно, чтобы Пауль понял, что имела в виду Клаудия, говоря об «осенней мухе».

– Скорее я должен задать вам этот вопрос, комиссар Бианки. Как так получилось, что вы вынюхиваете здесь, в Ватикане, без моего на то разрешения?

– Без вашего разрешения? Я позвонила монсеньору Уэхара и спросила его, примет ли он меня. Он согласился. Он не сказал мне, что прежде должен получить разрешение у вас. – Клаудия, как всегда, уложила соперника на обе лопатки. – Похоже, он даже не подозревал об этом.

– Я буду жаловаться начальнику полиции на вас, комиссар, и на вашего коллегу.

Пауль старательно поднял руку, как нерешительный первоклассник.

– Тогда я вынужден попросить вас обратиться к генералу Общества Иисуса, синьор. Именно ему я подчиняюсь, а вовсе не начальнику полиции.

– Что вы там болтаете? Разве вы не полицейский?

– Нет, я иезуит. Нас иногда называют отрядом полиции Господа, но я считаю это преувеличением. Пауль Кадрель, вот как меня зовут. С кем имею честь?

– Олиндо Тарабелла, главный инспектор службы безопасности.

– О, я мог бы и догадаться.

– Почему?

Пауль покосился на Клаудию.

– Так как я много о вас слышал.

Ноздри Тарабеллы задрожали, выдавая его гнев.

– Я ожидал большей любезности от члена Общества Иисуса. Но смейтесь, смейтесь на здоровье. Вы еще удивитесь! Я действительно пожалуюсь на вас, на вас обоих. А что касается вас, комиссар, то я просто запрещаю вам проводить какие-либо расследования в Ватикане. В этих стенах у вас нет прав, пожалуйста, запомните это!

– Как жаль. Однако вы ведь обещали оказать поддержку римской полиции. Кроме того, я думаю, что Ватикан и сам заинтересован в раскрытии серии убийств. Мы ведь только что обнаружили третью жертву.

Тарабелла, похоже, был поражен.

– Третью жертву? О ком идет речь?

Клаудия окинула его ледяным взглядом.

– Не думаю, что вас это касается, синьор Тарабелла. Труп лежит за этими стенами, и это уже не ваша территория. Всего вам доброго!

Она прошла мимо Тарабеллы, и Пауль последовал за ней. Когда они покинули Бюро археологических раскопок и стали спускаться по винтовой лестнице, он заметил:

– Не думаю, что это было очень благоразумно, Клаудия. Возможно, помощь Тарабеллы нам еще пригодится.

– Я знаю, – отчасти яростно, отчасти подавленно ответила она. – Как представительница римской полиции, я должна была вести себя вежливо и дипломатично. Но как Клаудия Бианки, я могу сказать лишь одно.

– И что же?

– Этот тип просто действует мне на нервы!

40 Рим, Пьяцца Сан-Пьетро

Дождь усилился, но ни туристы, ни торговцы на Пьяцца Сан-Пьетро не были готовы подчиниться погоде. Туристы раскрывали зонты, торговцы накрывали целлофаном свой товар: маленькие копии собора Сан-Пьетро, изображения Папы и Богоматери в дешевых рамках, путеводители и брошюры о жизни великих святых.

– Как на ярмарке, – заметила Клаудия. – Коммерция не знает отдыха.

– Как и Бог, – ответил Пауль и добавил, сдержанно улыбнувшись: – Кроме, естественно, седьмого дня.

– Скажите честно, Пауль, разве у вас как у человека верующего не болит душа, когда вы видите это?

– Нет, а должна?

– Но ведь в этих дешевых сувенирах вряд ли можно найти Бога. Конечно, если он вообще существует.

– Кто не верит в Бога, Клаудия, вряд ли найдет его. Но тот, кто верит, может увидеть его даже в маленьком соборе Сан-Пьетро из пластика или в слишком крикливом изображении Марии. Вера – отнюдь не вопрос художественного ремесла.

Клаудия остановилась на краю Пьяцца Сан-Пьетро и внимательно посмотрела на своего собеседника.

– А чего же?

– Вера – это вообще не вопрос. – И Пауль приложил правую руку к сердцу. – Вера – это любовь и уверенность, которую мы чувствуем здесь, внутри.

– Вот это я называю умело уходить от ответа! Вы можете многому научить отпетых мошенников, которые сидят у меня в комнате для допроса. Но оставим этот разговор: я уже вижу наше такси.