Число зверя

– Ну нет, Шельма. Я свою вахту отстоял, теперь очередь кого-нибудь другого. Раз ты подала в отставку, то у нас больше вообще нет организации.

Ты напрасно думаешь, что уговорила меня. Ты просто теперь до скончания века будешь первопоселенкой на этом бережку. А пока командования у нас нет, разводите себе балаган сколько хотите. Надеюсь, вам уже успела осточертеть вся эта говорильня, эти ваши споры-разговоры – у меня-то они уже в печенках сидят. То ли уголок ораторов в Гайд-парке, то ли школьный дискуссионный клуб.

– Послушай, Зебби, – с удивлением сказала тетя Хильда, – ты что же, отыгрываешься на нас, что ли?

– Миссис Берроуз, весьма возможно, что вы нашли совершенно точное слово. Я за это время ох сколько всякого наглотался… и не в последнюю очередь вашими стараниями.

Я не видела тетю Хильду такой удрученной со времени смерти моей мамы Джейн.

– Прости меня, Зебби. Я не думала, что мое поведение так раздражает тебя. Я не хотела тебя раздражать. Я знаю – я все время помню! – что ты спас нам – мне – жизнь целых пять раз и вообще постоянно спасаешь нас своим руководством. Я благодарна тебе настолько, насколько вообще способна на благодарность, – а это значит очень глубоко благодарна, хотя ты и думаешь, что я мелкая душонка. Но ведь нельзя демонстрировать такую глубокую благодарность каждое мгновение, как нельзя постоянно испытывать оргазм. Некоторые эмоции слишком сильны, чтобы все время держаться на максимуме. – Она вздохнула, и по ее лицу покатились слезы. – Зебби, я больше не буду, только не сердись, ладно? Я постараюсь больше не выпендриваться. Так сразу не отвыкнешь, я много лет так себя веду, это мой защитный механизм. Но я отучусь, вот увидишь.

– Ну что ты так, Хильда, – мягко сказал Зебадия. – Ты же знаешь, я люблю тебя – несмотря на твои штучки.

– О, я знаю, знаю, уродина ты долговязая. Ты вернешься, а? Будешь снова нашим капитаном?

– Хильда, я никуда не уходил. Я как делал, так и буду делать все то, что умею и чему могу научиться. И что мне велят. Но капитаном я не буду.

– Боже мой, как же так!

– Ничего страшного. Мы просто изберем нового командира.

Тут весьма некстати взъерепенился папа:

– Зеб, ты напрасно становишься в позу и отчитываешь Хильду с видом оскорбленной гордости. По-моему, она не сделала тебе ничего дурного.

– Джейк, об этом не тебе судить. Во-первых, она твоя жена. Во-вторых, ты не должен был беспокоиться за всех, это я должен был. И от тебя я тоже натерпелся.

– Я не знал этого… капитан.

– Вот опять: ты нарочно называешь меня капитаном, а я ведь уже не капитан. Ты лучше вспомни, как я пару часов назад обратился за советом к своему заместителю и получил в ответ нечто ядовитое насчет «письменных приказаний».

– М-м-м… Да, сэр. Я вел себя недостойно.

– Привести еще примеры?

– Не надо. Вероятно, действительно были такие случаи. Я понял, сэр. – Папа криво усмехнулся. – Хорошо, что хотя бы Дити не доставляла тебе неприятностей.

– Напротив, как раз она-то в основном их и доставляла.

Все это время я была сильно расстроена – у меня как-то не укладывалось, что Зебадия всерьез отказывается быть нашим командиром. Но теперь я была потрясена, обескуражена и уязвлена.

– Зебадия, что я такого сделала?

– Ты делала все те же пакости, что и они двое – только от твоих мне приходилось тяжелее, потому что ты моя жена.

– Но… но какие?!

– Я скажу тебе с глазу на глаз.

– Пускай папа и тетя Хильда слышат, я не против.

– Зато я против. Наши радости мы можем делить с другими, но с трудностями давай справляться сами.

У меня защекотало в носу, на глаза навернулись слезы.

– Но я должна знать.

– Дея Торис, ты вполне можешь припомнить все инциденты без моей помощи, если будешь честной сама с собой. У тебя прекрасная память, и все это произошло на протяжении последних суток. – Он отвернулся от меня. – Должен настоять на одной вещи, прежде чем изберем капитана. Я позволил себя одурачить и отказался от власти на время стоянки. Это была грубейшая ошибка. На море капитан остается капитаном и на тот период, когда его корабль стоит на якоре. Тому, кто будет капитаном после меня, следует учесть мой горький опыт и не слагать с себя никаких полномочий только на том основании, что Ая находится в наземном положении. Новый капитан может установить на это время менее строгие правила, если ситуация позволит. Но решать должен он. На земле положение может оказаться опаснее, чем в воздухе или в космосе. Вот как сегодня, когда объявились русские. Если мы приземлились, то это еще не значит, что кончились уроки и можно пойти поиграть.

– Извини меня, Зебби.

– Хильда, я больше виноват, чем ты. Я хотел сбросить с себя ответственность. Сначала я позволил себя уговорить, а потом и вовсе перестал соображать. Возьмите хоть этот «тренировочный поход». Не помню, чья это была идея…

– Моя, – сказал мой отец.