Число начала

Жесткий взгляд ее переменился, и ярость отступила из глаз. Она бросила мне сверху вниз:

— Рано сделку с дьяволом свершать, Марк. Сегодня я тебя не трону. Не бойся. Но впредь не смей меня ослушиваться! В последний раз предупреждаю. В противном случае это будет стоить тебе жизни.

Она вышла из кухни. Какое-то время я сидел на полу под стеной возле стола и ждал, что она вернется. Чтобы меня убить или еще что похуже. Но ее все не было.

В квартире повисла такая тишина, что создавалось впечатление, будто я здесь совсем один. А Катрина всего лишь призрак моего воспаленного сознания. Боль начала постепенно стихать. Сидя на полу, я снял холодную промокшую куртку и зашвырнул ее на стол. Оперся спиной на стену поудобнее, прислушался и с облегчением вздохнул.

Я сидел и считал свои вдохи. Сколько еще мне осталось их совершить? Только что я видел в глазах этой девушки… этого существа картину собственной смерти. Так сильно она была взбешена. И так легко на моих глазах забирала жизни. Никогда прежде мне не доводилось видеть столько чудовищных зверств. Смертей. Но эти смерти разительным образом отличались от того страшного момента, когда из Марины ушла жизнь. Эти смерти являлись воплощением чего-то отвратительного, чего-то дьявольского.

Мне стало так жаль Марину, что глаза налились горячими слезами. Но я удержался. Совсем недавно в момент душевной слабости я подумал, что готов умереть, чтобы увидеть Марину вновь.

Я лицемерно ошибался.

Сейчас, только что, когда Катрина подняла меня в воздух за плечо и сказала, что может убить меня в наказание за то, что я ослушался, я мысленно умолял Господа, чтобы Он спас меня. Я говорил Ему, что больше не хочу смерти, просил простить меня. Означает ли это, что я любил Марину не так сильно, как думал? Эта мысль для меня оказалась больнее, чем стальная хватка Катрины. Я не настолько люблю Марину, чтобы умереть и увидеть ее снова. Слишком страшна пропасть, которую всем когда-то придется преодолеть.

Я протер лицо руками. И вдруг разозлился.

Тим сказал им! Катрина права.

Меня захлестнул столь едкий гнев. Неужели Тим меня сдал? Мы ведь лучшие друзья. Должно быть другое объяснение. Может быть, у него не было другого выхода. Возможно, ему угрожали или пытали, как это пытались сделать Ленский и Стромнилов со мной. Это вполне вероятно. В это легче поверить, чем в предательство друга.

А возможно, просто отвалили денег. Эти парни достаточно умны, чтобы прежде, чем привлекать к себе внимание, сначала пробовать решить вопросы сделкой, как это было с Юрием и мной, когда Ленский предложил мне большие деньги за информацию, которой как они считали, я обладаю. Тогда Тим просто продал меня им, как собирался это сделать с Катриной отвратительный лицемер Юрий.

О, как велика сила злости! Меня накрыла волна ледяного спокойствия и злобы.

Я перестал сокрушаться по поводу всех этих неприятностей так же неожиданно, как начал. Осталась только злость и спокойствие. А спутанные мысли вдруг встали по порядку и свое положение я увидел в простой и ясной перспективе. После всего случившегося сегодня я исчерпал способность на лишние нервные затраты. Все сделалось простым в своей сложности. Стало наплевать на нашу дружбу, если Тим так поступил. У меня ничего не осталось кроме моей собственной жизни. А Тим со своей пусть разбирается сам. Ему с этим жить, если он продажный сукин сын.

У меня же имелись более веские заботы. Поистине опасны отнюдь не те, кто пытались меня сегодня убить, и не те, кто за ними стоят, а та, кто меня спасла. Брюнетка с синими глазами, олицетворяющая собой все страхи славянских народов, воплотившиеся в суеверные сказки. Катрина.

Потер ноющее плечо рукой, огляделся и только сейчас понял, что все еще сижу на полу. Мне нужно поспать. Не задаваясь вопросом, проснусь ли я утром, просто дать себе отдых и восстановить силы.

Проходя мимо зала, я остановился.

Наемница стояла напротив большого напольного зеркала и разглядывала свое раненое плечо. Она сняла плащ и отражалась в зеркале. Приглядевшись, я увидел, что крови уже нет, да и сама рана мистическим образом совсем зажила, не оставив шрама. Мне было хорошо видно ее отражение, поэтому я точно могу сказать, что не ошибаюсь.

Огнестрельное ранение не оставило после себя ни следа.

— В чем дело, Марк? — мягко нарушил тишину ее голос. Спокойный и мирный. Глаза Катрины теперь смотрели на меня сквозь блестящее полотно зеркала. Прежние, человеческие. Яркого темно-голубого цвета.

— Проходил мимо и увидел твое отражение. Твое плечо совершенно невредимо. Это удивило меня. Прости, если что…