Число начала

— Я отправил его отвезти мои вещи из квартиры моей невесты, — я отвернулся к окну. Я никак не мог поверить, что все случившееся — реальность. У меня был шок. Судьба Тима теперь являла собой лишь неизвестность, и меня все больше окутывал страх. Я не имею возможности даже позвонить, сделать всего лишь один звонок, и предупредить его об опасности. Если я не позвоню, последствия будут на моей совести.

Я вытер окровавленную руку о джинсы и полез во внутренний карман куртки за сотовым.

— Что ты делаешь? — пока еще спокойным тоном спросила брюнетка, хотя и понимала, что ситуация выходит за рамки ее правил.

Я не отвечал.

— Положи свой телефон обратно, не то я тотчас же отниму твою жизнь. С этого момента ты делаешь только то, что я разрешу, — чеканно произнесла она, — Понял? Скажешь что-то не так, я вырву тебе глотку. Ослушается, я выстрелю без предупреждения. Соврешь, я выпущу тебе всю кровь и посмотрю, как ты будешь биться в агонии. Думаешь, мне сложно? — холодно спросила она. — Думаешь, я ценю жизни Божьих тварей?

Я упорно обманывался, ища причину не верить ее словам, думая только о телефоне в моей руке и жизни Тима. Потом ее слова начали вонзаться в мое сознание, и теперь уже не было воли не слышать их. Я точно осознавал, что она без колебаний сделает со мной то же, что запросто сделала с опасными головорезами Стромниловым и Ленским.

Она это сделает.

Я кивнул.

— Думаю, нет.

— Хорошо, — сухо сказала брюнетка.

Я устало отвернулся к окну. С правой стороны улицы за деревьями показалось белое кирпичное здание госпиталя. Мы почти приехали. И меня ждал ответ на вопрос, который мучил меня с самого ее появления в том подъезде: что будет дальше?

Машина остановилась возле моего дома. Девушка заглушила мотор и повернулась ко мне.

— Ну, пойдем, покажешь мне свою скромную обитель, — сказала она хищно, отчего мне стало не по себе. Неужели мой сон повторится наяву?

[1] Ганс Альбрехт Бете — американский физик-теоретик, родом из Германии, лауреат Нобелевской премии 1967 года за исследования в астрофизике. После уничтожения Хиросимы и Нагасаки был в числе тех, кто сознавал свою ответственность за катастрофу.

Глава 7. Так далеко от жизни

Женщина — единственный сосуд, который нам остается наполнять нашей тоской по идеалу

Иоганн Вольфганг Гёте

Она легким движением ноги выбила дверь в мою квартиру. Дверь чудом удержалась на петлях, а замок вместе с щепками и обломками дверной рамы с шумом упал на пол. Брюнетка забросила в квартиру свою сумку из багажника Мустанга, в которой, судя по грохоту с которым та упала, лежало оружие.

— Ты выбила мою дверь!

— Верно. Ты позволишь? — учтиво спросила она.

Девушка шагнула в разбитый проем и осмотрелась в квартире.

Я попытался закрыть дверь, но она все время открывалась, и мне пришлось закрыть ее на цепочку. Отстав от наличника на несколько сантиметров, дверь больше не открывалась. Я кинул свою сумку с вещами рядом с сумкой моей гостьи.

В кухне возле окна стояла моя спасительница и смотрела на пустынную улицу. Убедившись в том, что слежки нет, она развернулась ко мне:

— На ближайшие сутки мы здесь в безопасности, — будничным тоном сообщила она.

— Почему только на эти сутки? — с тревогой спросил я.

— Руководителям людей, которые пытались вытянуть из тебя информацию об открытии, уже известно, что исполнители провалились. По роду своей деятельности я хорошо знакома с принципами их работы. Когда погибают исполнители, не закончив свое задание, оперативная группа появляется для уничтожения убийц исполнителей сразу после их гибели, и берет на себя вторую функцию — они должны с этого момента завершить работу исполнителей. Тот человек, которого ты называешь Стромниловым, звонил куратору и передал основную информацию, необходимую для инициации оперативных мер. В их организации с нагромождением занавесов и тайн предписано, что оперативники не знают, чем занимаются исполнители до того момента, пока не станут нужны. Оперативники — их страховка, к которой, как свидетельствует история, они прибегают крайне редко.

Она начала рыться в ящиках кухонной стенки.

— Откуда тебе все это известно? На кого работали эти исполнители? — спросил я, не обращая внимания на ее действия, и потянулся к выключателю, чтобы включить свет.

— Нет! — строго сказала она. — Не включай свет! Мне подходит и полумрак.

— Да здесь такая лампа, что как раз будет полумрак.

— Все равно!

— Хорошо, — сказал я, пытаясь придать своему голосу твердость, присущую доверию. — Ты босс.

Это нисколько не смягчило ее взгляда, обращенного ко мне. Я решил сменить тему:

— А что ты ищешь?

Она глянула на кухонную стенку, потом снова на меня.

— Мне нужны ножницы или плоскогубцы, — сказала она, снимая свой плащ. — Есть что-нибудь из этого?

— Да, сейчас.