Числа. Время бежать

Как поглядеть, грузовики были повсюду: один впереди, отделенный парой других машин, примерно раз в минуту какой-нибудь грузовик попадался навстречу. Если этот придурок нас вычислил и оповестил своих дружков, наше дело труба. За нами будут следить на каждом шагу. К нам приближался очередной грузовик, я взглянула в кабину: водитель на миг встретился со мной глазами и тут же их отвел. На голове у него была телефонная гарнитура, он в нее что-то вещал.

— Жук, надо сматывать. Нас засекли. Водила того грузовика поглядел на меня. Ты заметил?

— Не, чёл, я смотрю, куда еду, как ты велела.

— На следующего обрати внимание.

Через пару минут показался очередной грузовик. Водитель нас явно приметил. Жук видел тоже.

Он выругался и резко свернул на следующую же отворотку. Мы покатили по узкому проселку. Одной рукой я цеплялась за дверцу, другой — за торпеду и молилась про себя, чтобы нам никто не попался навстречу. Жук притормозил, а потом и вовсе остановился там, где в сторону уводила дорожка, слишком узкая для машины.

На ней стоял зеленый указатель: «Пешеходная тропа». Сердце у меня упало.

— Хватай шмотки, дальше двинем пешком.

— Еще чего. Куда? Как?

— Заберем вещи, пройдем несколько миль по этой дорожке, найдем место для ночлега, а там я спроворю очередную тачку. Уведу с какой-нибудь фермы. Давай собирай шмотки.

Мы напихали чего могли в полиэтиленовые пакеты. Я лихорадочно перелистала атлас, выдрала те страницы, где была эта местность, и вообще все, что могли довести нас до Вестона.

— Это ты здорово сообразила, подруга.

Было видно, что адреналин из Жука опять так и прет. Со мной, видимо, было то же, но мы были как две стороны одной медали. Жук в восторге от предстоящего приключения, а меня грыз страх — погоня ведь все ближе.

Все в пакеты не поместилось. Я надела куртку — так проще, чем нести в руках, — а Жук намотал одеяло на плечи; потом, бросив последний взгляд на машину, мы зашагали по дорожке. Видок у нас, надо думать, бы еще тот — парочка придурков. Мы совсем были не похожи на туристов с рюкзаками, в походных ботинках, просто пара подростков с кучей пакетов и в прикиде из комиссионки.

С пакетами вышла куча заморочек. Один все бил меня по ноге, ну хоть плачь. Я попыталась его развернуть, перекинуть в другую руку, — никакого толку. Шлеп, шлеп, шлеп. Ручка врезалась в ладонь — резкая, противная боль. Ноги постоянно разъезжались во все стороны. Тропинка была вся в рытвинах: две колеи, выложенные камнями, большими и мелкими, а между ними — полоска травы, и все это на разных уровнях. Поначалу я шла по колее, но нога то и дело подвертывалась на камнях, тогда я перебралась на траву. Там было получше, только иногда нога соскальзывала вниз или попадала в рытвину и опять же подворачивалась. И всю дорогу — шлеп, шлеп, шлеп, черт бы побрал этот пакет. Он быстро меня достал, точно по колену сбоку бьют кувалдой.

Мы тащились по этой дороге добрую половину утра, а потом я встала и бросила оба пакета. Поднесла руки к глазам, посмотрела на ладони: они были ярко-красными, исчерченными толстыми белыми полосами там, где ручки пакетов врезались в кожу. Жук шагал себе, ему было по фигу. Можно подумать, он слушает музыку: шлепает себе под какой-то свой внутренний ритм, трясет головой, подскакивает на каждом шаге — только никакой музыки он не слушал, разве что она звучала у него в голове. Через несколько секунд до него доперло, что я отстала, и он обернулся:

— Ты чего?

— Не могу больше. Выдохлась. Можно передохнуть?

Жук глянул на часы:

— Мы идем ровно шесть минут. Если вернуться вон к тому повороту, снова увидим машину.

Я пнула один из пакетов:

— Я не могу! Не люблю я ходить пешком!

— Мы же с тобой часами шлялись по Лондону, вдоль канала, по улицам. По много миль проходили, чел. Ты можешь.

— Ну, так то Лондон, цивилизация. Там тротуары, асфальт. А тут? Нога болит. И чертов пакет по колену колотит, а руки — вон, погляди!

Я протянула ему ладони.

— Послушай, — сказал Жук, не заводясь, — нам нужно как можно быстрее уйти как можно дальше от машины и где-нибудь спрятаться. Предлагаю пройти по этой дороге час, посмотреть, куда она ведет.

— Ты что, не слышал? Я НЕ МОГУ!!! — От ярости у меня вырвался вопль, возможно, я далее затопала ногами. Потом схватила один пакет обеими руками и отшвырнула прочь. Он описал в воздухе плавную дугу и приземлился прямо на живую изгородь, метрах в двух над землей.

Жук метнулся ко мне, зажал мне рот рукой.

— Ш-ш-ш! Балда, они же сейчас все сюда сбегутся!

В глазах у него плясали чертики, рот растянулся в улыбке. Он надо мной смеялся.

Смеялся.

Надо мной.

Он.

Я прямо с катушек слетела — замахала ногами и кулаками, заверещала как ненормальная:

— Только попробуй надо мной прикалываться! Только…