Числа Харона

Попельский тщательно побрился и еще старательнее собрался. Надел светло-пепельные брюки и бежевые ботинки на пуговках. Перламутрово-серый галстук завязал свободным узлом под воротником белой сорочки. На плечи накинул льняной пиджак, на голову надел белую итальянскую шляпу.

— Куда это ты, так вырядился? — Леокадия с чашечкой ароматного кофе прошла мимо кузена в гостиную. — Таки позвонила эта твоя хорошенькая Ренатка?

— У меня встреча, — сказал Эдвард. — Однако не с Ренатой Шперлинг… А с лицом гораздо менее привлекательным, а ко всему еще и таким, которое пренебрегает гигиеной. А сейчас мне надо напечатать на машинке письмо… Ты же знаешь, как я люблю стук клавиш, — и он улыбнулся.

Леокадия пристально глянула в свою чашку. Кузина была слишком воспитана, чтобы демонстрировать свое стеснения. Она знала Попельского с детства и понимала, что он часто врет, чтобы ее разозлить. Придумывает невероятные истории, чтобы ее обмануть, а потом еще и насмехается.

Вскинула на него глаза. В зеленых глазах Эдварда глазах не было и признака веселья или насмешки. Они были такие, как всегда. Спокойные, непроницаемые и чуть мутные от бессонницы.

Леокадия поняла, что на этот раз кузен ее не обманул. Она не ошиблась. Попельского действительно ждал тяжелый день.

XI

Граф Юзеф Бекерский внезапно проснулся. Перевел дыхание и втянул в легкие нагретый воздух, который пах сеном и навозом. Овин пронизывали пряди солнца, в которых плясали пылинки. Эти светлые полосы всегда у него ассоциировались с лучами от кинопроектора.

Такие ассоциации направили его мысли к срамным кинофильмам, которые он просматривал в зале, устроенном в подвале, и которые его больше всего волновали. Затаскивал туда молодых, в телесах крестьянок, таких, как эта, что громко храпит возле него, и приказывал повторять за распутницами на экране. Ему нравилось видеть испуг в больших, туповатых глазах местных девушек, когда он клал им руки на плечи, заставляя становиться на колени. Кидая монеты в их залитые слезами лица, пытался зафиксировать мгновение, когда испуг уступает место жадности и притворной страсти. Позже доплачивал девушкам за другие вещи, которых бесполезно было искать в порнографических фильмах. Больше всего его волновали последние минуты, когда крестьянки выходили из погреба, часто спотыкаясь и захлебываясь от слез, крови и слюны. Если бы он приказал им вернуться, то немедленно вернулись бы и сделали все, что он потребовал. Но это все равно не утолило бы его страсти. Она была такой ненасытной, что экстаза можно было ожидать только среди смертельных корчей.

Оперся на локоть. Обнажил шею и ноги девушки, которая захрипела во сне. Конечно, если бы ему вчера достало отваги, девка лежала бы сейчас тихо и не храпела у него под боком. Фиолетовые полосы на ее шее, которые появились вчера под его пальцами, сейчас были бы уже черные. Толстое сало, в которое ночью впивались его остро подпиленные ногти, не вздрагивало бы, словно студень, а давно уже остыло.

Медленно помассажировал себе промежность. «Когда наступит этот миг, — думал он, — одна из этих сук умостится на мне удобно, а когда начнет прыгать и визжать, мой русский прихвостень одним махом отсечет ей голову. А она, как курица, зайдется в конвульсиях, давая мне запрещенное наслаждение».

Натянул штаны и пренебрежительным движением швырнул купюру между большими грудями спящей женщины. Отряхивая с сорочки стебли, мысленно хохотал, представляя себе другую ситуацию, когда эта свинья проснется, перевернется на бок, а деньги упадут в сено. Как забавно она зароется в копны, выпятив большой зад!

Оделся и покинул сарай через задние ворота, выходившие прямо в ржаное поле. Двинулся по меже в сторону густого березняка, за которым виднелся его чудесный дворец. Припекало утреннее солнце. Потянулся так сильно, аж кости хрустнули.

Был счастлив и полон чувства власти. Его деньги превращают этих вроде бы свободных селян в тупых идиотов, а их жен — на течных сучек. Да, его власть огромна, однако он будет иметь еще большую!

Увидев несколько автомобилей возле дворца, он еще больше утвердился в своих убеждениях. Это приехали гости, его друзья из Национальной партии, которых он пригласил на политическую конференцию! Правда, немного рановато. Ничего, будут иметь больше времени для дебатов, на которых выдвинут кандидата в сейм, возможно, ему удастся убедить всех, что его кандидатура лучшая. Он им представит соответствующие аргументы, и после сегодняшнего, последнего уже политического митинга в Стратине, сделает первый шаг к власти: на первом месте в списке националистов, кандидатов в сейм от Львовского воеводства, появится его графское имя!