Чип Блейза. Статус

– И не говори, порепетируем, так и вовсе гастролировать сможем, – в ее голосе послышалась добрая усмешка, но затем Леся замолчала. Чуть позже виновато добавила: – Правда, ничего полезного мне пока узнать не удалось.

– Не переживай, – поспешил я ее успокоить. – У нас еще больше четырех суток, чтобы добыть информацию. Что-нибудь придумаем.

– А если мне не удастся выведать что-нибудь за это время? Даже те, кто уже давно ходит в личных рабах конунга, знать не знают о его предстоящих передвижениях. Из полезного сказали лишь, что Тисуль превратили в резервацию двадцать первого декабря, – то есть около шести недель назад. За это время конунг дважды покидал поселок на несколько дней. Один раз брал с собой гитаристку и певца и возил их к другому волчаре. Вот и все, что я знаю.

– Стоп! – опешил я. – Это ведь то, что нам нужно!

– Да, но это уже было, котик. А нам нужно узнать, что будет!

– Ты слишком много на себя берешь, Леся. Успокойся, время еще есть, работай дальше, узнай, куда ездили или хотя бы сколько времени заняла дорога. Плюс что за люмпус, как себя вел.

– Хорошо, мой командир, – усмехнулась она и добавила: – Будто я сама не догадалась. Просто пока возможности не было. Ой, похоже, за мной идут. Ладно, мне пора! Спокойной ночи, котик! Целую крепко в носик!

* * *

Утро началось с уже привычного стука в окна. Улыбчивая рожа Димона исчезла из-за стекла лишь после того, как староста убедился, что я встал на ноги и не собираюсь снова ложиться в постель.

Умывшись и перекусив опостылевшей мутной водицей, я оделся и направился к дому нашего бессменного лидера.

По дороге почувствовал неладное – народ выглядел несчастнее, чем обычно. Да, беззаботно радовались тут раньше только успешные лизоблюды. Да, вчера многих сломили «смотрины» и кровавое шоу, устроенное конунгом. Но все же складывалось впечатление, что случилось что-то еще. Что-то, о чем я не знаю. Что-то, отчего несчастные плачут.

Я насчитал пятерых человек, не скрывающих слез, – четыре женщины и один ребенок. Как бы ни пытались они сдерживаться, – у них не выходило. Тихо, почти беззвучно вздрагивая и вытирая слезы, они стояли в окружении односельчан, пытавшихся их утешить.

Приметил еще четырех женщин с красными глазами и опухшими веками – видимо, рыдали всю ночь и лишь недавно успокоились. Отчего-то я был уверен: если вглядываться в каждого жителя квартала, заплаканных людей наберется еще немало.

Подходя к дому старосты, увидел Оксану. Женщина не плакала. Она стояла как вкопанная, глядя на мир совершенно стеклянными глазами. Холодная равнодушная маска, сковавшая лицо, была последним оплотом, защищающим от творящейся вокруг грязи.

Глава 25. Зависть

– Доброе утро, – поздоровался я.

Оксана вздрогнула и нерешительно обернулась. В ее глазах вспыхнула слабая искра жизни, но тут же погасла.

– Не очень-то оно доброе, – тихо отозвалась женщина.

– Можете рассказать, что случилось? – осторожно спросил я.

– Да… – отстраненно протянула она. – Могу… Ночью… – она всхлипнула, по щекам потекли слезы. – Ночью схватили Артура и еще десять человек, – разом выпалила женщина.

– То есть? – опешил я. – Они что, где-то прокололись?

Оксана отрицательно замотала головой:

– Нет! Они не могли! Они были осторожны!

Очень спорное утверждение, но я решил держать свое мнение при себе.

– Тогда что случилось? – обняв ее за плечи, спросил я.

– Знамо чего, – услышал за спиной знакомый голос. Повернувшись, увидел Славу. – Соглядатаи наши сдали. Почитай, все знали, что у Артура на уме было…

– Но молчали же! – возразил я. – С чего же тогда… – осекся на полуслове, внезапно осознав простую причинно-следственную связь. – Из-за вчерашнего, – ответил сам себе.

– Ага, – посмурнел Слава. – Великие господа не терпят, когда их не слушают. Наказали Бориса, да и нас всех, чтобы неповадно было! А потом, видать, вынюхивать начали. Потому сегодня Васильич с кислой рожей с самого утра ходил. Получил, стало быть, по шапке.

Выслушав его речь, я в очередной раз огляделся. Хм, действительно, обычно улыбчивые лизоблюды стояли своей кучкой хмурые.

Спустя пару минут на крыльце появился Димон, тоже не особо веселый.

– Ну что, друзья мои, и сегодня потрудимся во славу нашего будущего, – буркнул он, спускаясь по ступеням. – Петр Артемович, подойди ко мне, дело есть, – обратился он к начальнику моей группы.

В следующий миг наши взгляды пересеклись. Староста тут же поспешно отвел глаза, точно нашкодивший пес. Хм, к чему бы это?

Лесоповал ничем особенным не запомнился, разве что атмосферой всеобщего горя и полного уныния. За три дня общественных работ этот выдался самым мрачным. Обидно, что лезть с вопросами к людям в такой ситуации абсолютно неуместно. А значит, я впустую трачу прекрасную возможность выведать хоть что-то полезное.