Чёт и нечёт

Один мой приятель, как раз, уже много лет собирал все, что печаталось об Эйнштейне, и в его коллекции я без труда нашел «вырезку» статьи, подписанной «Л. Лео». Но не только использование в качестве псевдонима имени отца указывало на то, что ее автором был Ли. В этой статье прямым текстом говорилось о Корректорах, осуществляющих среди людей волю космического Разума. Вероятно, Ли считал, что Эйнштейн своими последними словами: «Свое Предназначение я выполнил» сам раскрыл тайну своей жизни — тайну Корректора — и тем самым разрешил Ли нарушить обет молчания. Не мог Ли пройти и мимо такой фразы Эйнштейна: «Открытие не есть порождение логического мышления, даже если его конечный результат облечен в логическую форму».

Заметив, что я «застыл» над этой статьей, мой приятель сказал мне:

— Если тебе нравится сей автор, то у меня есть еще одна его статья — о Норберте Винере. Я сохранил ее, потому что там тоже идет речь об Эйнштейне, — и он, порывшись в своей папке, протянул мне еще одну «вырезку».

Такое сочетание интересов Ли к двум великим евреям нашего уходящего века, упорно не общавшимся друг с другом, меня поразило. Я даже подумал сначала, что Ли привлекла именно эта особенность их судеб, поскольку я помнил о неиспользованной мной странице записок Ли, где он рассказывал о заданном им вопросе дядюшке: чем объясняется стойкая «дружеская неприязнь» Маркса и Гейне, а дядюшка ответил:

— Двум евреям, считающим себя гениальными, всегда тесно на таком маленьком пятачке, как наш земной шарик!

Однако, прочитав небольшую, но очень изящную статью Ли о Винере, я без труда нашел причину его плутарховского «параллельного» интереса к этим двум гениям, поскольку Ли об этом написал сам. Его особое внимание привлек отнюдь не психологический аспект, а сходство первых шагов на научном поприще — известность им обоим принесли исследования броуновского движения, но если Эйнштейна интересовали лишь количественные проблемы этого явления, которые он успешно разрешил, то Винер и в своей первой работе, и вернувшись в конце жизни к объекту своих юношеских исследований, ставил перед собой чисто кармическую задачу: исследовать траекторию движения отдельной частицы в пространстве броуновского движения.

Даже моих скромных представлений о сущности проблемы броуновского движения было достаточно, чтобы понять причину интереса Ли к этим исследованиям: броуновское движение было для Ли моделью окружающего человеческого мира, а движение отдельной частицы сквозь этот неспокойный мир с ее случайными и неслучайными столкновениями — моделью индивидуальной Судьбы. Да и сам Винер, вероятно, пришел к этому выводу, сказав, что предпринятое им после Эйнштейна и других классиков этой проблемы исследование броуновского движения заставило его пересмотреть роль, отведенную в нашем мире Причине и Случаю.

А может быть, Ли искал в формулах Винера, как собрата-Корректора, ответ на вечно волновавший его вопрос: как в этой «броуновской тесноте» попытаться избежать ненужных столкновений и взять свою траекторию движения — линию Судьбы — под жесткий контроль от первого до последнего часа.

В еще не разобранной мной части записок Ли есть несколько причинно-следственных исследований человеческих Судеб. Я их пока условно назвал «Саги о Жизни и Смерти». Может быть, со временем я их смогу разобрать, систематизировать и составить «Книгу Судеб». Это случится, если Бог даст мне силы и время, а я уповаю на Его милость, поскольку, как говорил Эйнштейн, «Господь Бог изощрен, но не злонамерен», и сама по себе жизнь Ли есть, в значительной мере, подтверждение этих слов.

IX

Если эта часть жизнеописания Ли будет опубликована, я не исключаю появления по отношению ко мне серьезных претензий и обвинений в клевете на славную советскую науку, сумевшую, например, создать такой всемирно признанный шедевр, как автомат Калашникова, и чуть было не запустившую в Космос нечто, названное грозной собачьей кличкой «Буран». Естественно, что обвинения эти будут базироваться прежде всего на том, что всю «теневую научную деятельность» Ли я выдумал от начала и до конца. Поэтому я, как мог, в нашем разбегающемся, занятном, как говорил Эйнштейн, мире, собрал, конечно, далеко не все, но многое из написанного и изобретенного Ли в период его интенсивной «научной» деятельности. Если я доживу до этих обвинений, я достану свой заветный пакет с трудами Ли, и да послужит он мне оправданием. Если не доживу — то вряд ли эти обвинения будут меня беспокоить. В конце концов — мертвые не имут не только сраму, но и всех прочих земных неприятностей.

Книга десятая Город

Если Господь не охранит города,

напрасно бодрствует страж.

Псалом 126. Песнь восхождения Соломона, стих 1

Не клянусь этим городом!

Коран, сура 90 «Город», стих 1