Чёрт из табакерки

Нет, Давид уж точно не выглядел как человек, достойный доверия. А Сэм не был идиотом, делающим подобное необдуманно. Только вот осознание этого лишь больше спутало карты…

Глава 37

– Брось, – одернул его Давид. – Ты сноб, но не идиот. Не верю, что вы с Мией просто друзья… К тому же я не вижу причины для фиктивного брака.

– Скажем так, это тонкости работы, которые тебе не понять, – откинувшись на спинку, вальяжно протянул Керн. – Занимайся ты активнее бизнесом отца, понимал бы, о чем я говорю.

Я чувствовала себя лишней в этой странной компании. Мужчины говорили обо мне так, словно я находилась в другой комнате. Это было не просто унизительно, а еще и мерзко. Ведь на теле все еще горели места, которых касался Сэм… Если все это было игрой, то кем по итогу оказалась я? Куклой, шлюхой, очередной Анджелой?

Прокашлявшись, решила, что не желаю быть больше прозрачной стеной и осторожно протянула:

– Я пойду… Сэм, вызови мне такси. Хочу вернуться домой.

– Ты забыла, что живешь здесь? – буквально выплюнул он, а затем рявкнул, будто бы отдавал приказ собачке: – Сядь!

Я вдруг осознала, что ничего не могу ему сказать. Ком в горле не давал сделать лишний вдох, а уж про вменяемый разговор и речи не шло. Происходящее выбило меня из колеи сильнее, чем я могла себе представить.

– Я привез шикарное вино! Лимитированная коллекция, купить можно только в Версале, – разбавил звенящую тишину Давид, резко подскочив на ноги и направившись в сторону барной стойки. – Сэм, надеюсь ты не возразишь, если я налью твоей жене… прости, фиктивной жене немного выпить? Вам обоим явно нужно расслабиться…

– Мне плевать, – внезапно усмехнулся он, а когда передо мной поставили бокал, съязвил: – Детей-то я от нее не планирую…

– Почему же? У Мии шикарная внешность! А волосы – чистый восторг! – внезапно рука Давида коснулась моего лица, и этот жест напомнил мне прикосновение к милым собачкам, которых часто треплют за щечку. Я готова была расплакаться, вылить Сэму на голову вино и разгромить весь дом! Но вместо этого лишь посмотрела на Керна из-под ресниц, желая увидеть его реакцию. Он молчал и казался равнодушным, но глаза его метали молнии. Не почувствовать их разряд смог бы только мертвый. Наверное, это заметил и Львов, потому что затем пропустил через свои пальцы пряди моих длинных волос, выдохнув: – Миечка, кажется, тебя тут не ценят. Заключи ты фиктивный брак со мной, я бы относился к тебе не так, как этот скряга. Может, пора поменять мужа?

– Даже если ты продашь обе своих пропитых почки, тебе не хватит денег на оплату неустойки, – отчеканил Сэм по слогам. От его холодного и пропитанного ненавистью голоса по телу поползли мурашки, и я одернулась. Думаю, Сэм решил, что это из-за прикосновений Львова, потому что вдруг несдержанно рыкнул: – Так что если ты не хочешь избавиться от них прямо сейчас, убери свои руки.

Львов улыбнулся и поднял руки вверх, словно сдаваясь. На его губах впервые за вечер заиграла искренняя улыбка, когда он многозначительно протянул:

– Слишком много ревности для фиктивных отношений. Что-то мне это напоминает, друг…

От гробовой тишины зазвенело в ушах, а напряжение стало таким тяжелым, что можно было бы кинуть топор и он повис бы в воздухе. Я внимательно смотрела то на Давида, то на Сэма и нашла в них нечто общее. Презрение в глазах. Они ненавидели друг друга так сильно, что теперь это казалось очевидным. Но, осознав это, я еще больше запуталась. Зачем весь этот фарс? Какую игру ведет Сэм и зачем? Но, самое главное, какая роль в этом спектакле отведена мне?..

– Знаешь, я не… – первым заговорил Сэм, но оборвал себя же на полуслове, когда в кармане зазвенел телефон. Он, не глядя, достал его, тут же уронив себе на колени. Керн поднял его быстро, но я успела разглядеть лицо Анджелы на весь экран. Шли секунды, пока мой липовый муж пялился в телефон и словно принимал решение: брать трубку или нет. А я тайно молилась про себя, чтобы он снова не вонзил кинжал в мое доверие и не поднял трубку. Ведь девушка больше не работала на Керна, а значит, говорить им было не о чем! И все же мужчина бросил быстрый взгляд на меня и Давида, затем резко встал и, направляясь в сторону коридора, пробормотал: – Слушаю.

Кажется, Львов что-то рассказывал мне, пока отсутствовал Керн, но я не слышала ни звука. Странное томление в груди разрывало изнутри. Я не знала, что это за чувство и что оно значит. Но со странным моральным истощением пришла и некая физическая боль.

– …Что?! – закричал Керн так сильно, что обрывки фраз донеслись даже до нас с Давидом. – Если ты врешь, я выпотрошу тебя и убью! Ты поняла меня?! И не думай, что я лгу. Так что еще раз спрашиваю, правда ли это???

Не прошло и секунды, как Керн ворвался во комнату, красный и растерянный. Он задыхался от волнения, а глаза его бегали по сторонам. Я видела его таким впервые и тут же вскочила с места, желая хоть как-то помочь. Было ясно: произошло что-то ужасное.