Чёрный Триллиум

— Ну, теперь ты не сомневаешься? — спросила Имму. — Теперь убедилась? Слышала, что этот Громила рассказал о Харамис? Ей ведь тоже амулет помог. Он откликнулся на твои мольбы и сделал нас невидимыми… Теперь только бы выбраться из крепости.

Анигель в изнеможении откинулась к стене.

— Имму, я больше не могу. Я чувствую себя совершенно разбитой.

— Ладно, у нас есть несколько минуток, погоня отстала…

Лаборнокцы действительно считали, что принцесса и ее спутница все еще прячутся в подвалах главной башни. Генерал Хэмил выставил посты у всех дверей, однако Имму, знающая в крепости все входы-выходы, сумела проскользнуть мимо часовых и выбраться во двор. Здесь они опять стали невидимыми, осторожно, держась друг за друга, пересекли мощенную булыжником площадь и добрались до ворот.

Мимо их будки время от времени пробегали солдаты, заглядывали внутрь и, грохоча оружием, уносились прочь. Чувствовалось, что Хэмил всех поставил на ноги. Скоро у ворот вообще никого не осталось, однако изнемогавшая от усталости Анигель так и не рискнула закрыть глаза и соснуть хотя бы несколько минут. Вдруг во сне эта таинственная сила, позволившая им стать невидимыми, покинет их?

— Я все еще поверить не могу — неужели нас никто не замечает? У края колодца я тоже держала в руках медальон, однако в тот раз ничего не произошло. Почему же теперь он помог нам?

— В подземном хранилище ты была сама не своя. Совсем голову потеряла от страха. Надежду потеряла… А в пивоварне ты уже действовала более разумно. Вспомни, как я тебе советовала — не замыкайся на одной какой-то страсти, попробуй овладеть своими чувствами, совместить их, наложить одно на другое, сознательно управлять ими. Только тогда можно вообразить себя невидимкой.

— Это правда, я очень рассердилась на себя, — подтвердила Анигель, — нельзя же быть такой трусихой. Ведь это из-за меня нас схватили… А потом, когда ты предложила этим злодеям развязать нас, я совсем пришла в себя.

Имму хихикнула.

— И слава Богу! Слава стыду и гневу — наконец-то они прочистили твои мозги. Надеюсь, теперь ты поняла, что сдаться легче всего, но это не выход из положения. Это дорога в никуда, к бесконечным страданиям и унижениям. Гнев, на мой взгляд, куда как более полезная страсть, чем страх. Тебе еще предстоит научиться владеть им, это ведь тоже не так просто — гневаться. В нашем теперешнем положении одними кротостью и смирением не обойдешься. От них теперь мало пользы.

— А волшебные чары?

— Ты не понимаешь, — ответила Имму. — Каждая ситуация вызывает свои особые переживания. Испытывая их, ты надеешься как-то исправить положение, в которое попала, или наоборот — продлить его. Для этого ты используешь волю, намечаешь, как поступить… Если, конечно, все это для тебя жизненно важно… Если ты овладела навыками, управляешь собой правильно, тогда и магия может включиться. Она способна помочь тебе, если ты, конечно, знаешь, как это делается.

Принцесса надолго задумалась, потом спросила:

— Что, у оддлингов все так и происходит? Это общее правило?

— Правило-то общее, только у каждого это происходит по-разному. Все не так просто. Иногда это работает, иногда нет. Случается, что не имеют никакого значения ни сила страсти, ни желание добиться поставленной цели. Кажется, все сделал, а ничего не выходит. А иногда только подумаешь, и вот оно — получается!.. Возьмем твоих бедных родителей. Им никто не оказал поддержки, никто не попытался вызвать потусторонние силы.

— Это ужасно! Но какой смысл в том, что король и королева погибли, страна разорена и захвачена, а мне и моим сестрам теперь начали покровительствовать духи? Вот и наш священный Триллиум… Как же мне и моим сестрам правильно пережить эту беду? Какие чувства мы теперь должны испытывать?

— Успокойся, девочка, успокойся. Магия — это тайна, великая тайна, сходная разве что с загадкою жизни. Ее можно применить и для добра, и для зла, и нам не всегда дано понять, что есть что.

Анигель кивнула.

— Надеюсь, Великая Волшебница объяснит, в чем разница.

Неожиданно она клюнула носом, ее голова опустилась, глаза сами по себе закрылись. Она размеренно засопела, но при этом по-прежнему крепко сжимала в руках овальный медальон с заключенным внутри черным цветком.

Они проспали не более получаса, когда трубный глас боевых фанфар разбудил лаборнокских солдат, отдыхавших в здании. Те сразу забегали, выстроились во дворе.

Между тем приближался рассвет. С восточной стороны обозначились крепостные башни. Имму через широкую щель не до конца прикрытой двери наблюдала за тем, что происходит во внутреннем дворе крепости. В свете наступающего дня теперь рядом с караульной будкой стали видны выстроенные в ряд повозки. Вновь запели фанфары… Из широкой двери главной башни в сопровождении свиты вышел офицер и направился к строю солдат. Сержант отдал рапорт, после чего офицер зачитал приказ, отныне под страхом смерти запрещавший всякие грабежи и насилия. Возгласы разочарования раздались в строю, сержант прикрикнул, и солдаты замерли. Офицер разрешил разойтись…