Чёрный столб

- Что сказать? Бурение-мурение - это я, конечно, немножко понимаю, нараспев ответил Али-Овсад. - А такую породу, честное слово, никогда не встречал. Давай подождем, это вещество наверх пойдет - тогда посмотрим.

Штамм поднял голову от графика.

- Ждать нельзя ни в коем случае. Неизвестно, что произошло в недрах. Извержение обсадки может вызвать сильные толчки. После спуска телекамеры предлагаю эвакуировать всех на голландский транспорт.

- Ну уж нет! - вскричал Кравцов. - Простите, мистер Штамм, но я поддерживаю Али-Овсада: надо подождать, посмотреть, что последует за выбросом труб. Надо получить информацию!

- Согласен, - кивнул Уилл. - Приборы здесь, уходить нельзя.

Теперь все посмотрели на Брамулью - за ним оставалось последнее слово. Толстяк-чилиец размышлял, поглаживая себя по лысой голове.

- Сеньоры, - сказал он наконец. - Вопрос, насколько я понимаю, стоит так: есть ли прямая опасность? Ответить трудно, сеньоры, поскольку мы столкнулись с непонятным природным явлением. Но я привык подходить к подобным вопросам как сейсмолог. Мне кажется, коллега Штамм, что с сейсмической точки зрения непосредственной опасности нет... Карамба! воскликнул он вдруг, посмотрев в окно. - Что это такое?

Из устья скважины ползла вверх серая обсадная колонна, а на ней, обхватив ее руками и ногами, висел человек в синей кепке и синем комбинезоне. Монтажники, стоявшие внизу, свистели и орали ему вслед. Из люльки, поднимавшейся рядом с колонной, свесился газорезчик и тоже что-то кричал в совершенном восторге.

- Это ваш парень, Джим? - встревоженно спросил Брамулья.

Паркинсон, хладнокровно жевавший резинку, мотнул головой.

- Это мой бурильщик Чулков-Мулков немножко хулиганит, - сказал Али-Овсад и, выйдя из каюты, вразвалку пошел по обрезкам труб к вышке.

Все последовали за ним.

- Чулков-Мулков? - переспросил Брамулья.

- Да нет, просто Чулков, - усмехнулся Кравцов.

Али-Овсад прокричал что-то вверх. Автогенщик в люльке, повинуясь команде мастера, перерезал колонну метрах в двух ниже висящего Чулкова. Обрезок трубы с Чулковым медленно опустился на крюке.

- Прыгай! - крикнул Али-Овсад.

Чулков рывком оторвался от трубы, упал на четвереньки и сразу поднялся, потирая коленки. Его круглое, мальчишеское лицо было бледно, светлые глаза смотрели ошалело.

- Зачем хулиганишь? - грозно сказал Али-Овсад.

- С ребятами поспорил, - пробормотал Чулков, озираясь и ища взглядом кепку, слетевшую при прыжке.

Из толпы бурильщиков выдвинулся коренастый американец с головой, повязанной пестрой косынкой. Ухмыляясь, он протянул Чулкову зажигалку с замысловатыми цветными вензелями.

- Не надо, - сказал Чулков и отвел его руку.

Брамулья обратился к бурильщикам с краткой речью, и бригады, посмеиваясь, вернулись к работе. Инцидент был исчерпан.

И только Кравцов заметил, что у Чулкова дрожали руки.

- Что это у вас с руками? - тихо спросил он парня.

- Ничего, - ответил Чулков. И вдруг, подняв на инженера растерянный взгляд, сказал: - Труба притягивает, Александр Витальич...

- То есть как?

- Притягивает, - повторил Чулков. - Не очень сильно, правда... Будто она магнит, а я железный...

Кравцов поспешил в кают-компанию, где Брамулья заканчивал совещание.

- Эвакуировать плот пока не будем, - говорил чилиец. Он вдруг засмеялся и добавил: - С такими отчаянными парнями нам ничего не страшно.

Штамм пригладил жесткой щеткой льняные волосы и направился к лебедке телекамеры, бормоча под нос что-то о русской и чилийской беспечности.

Под навесом Кравцов отозвал Уилла в сторонку и сообщил ему о том, что услышал от Чулкова.

- Вот как? - сказал Уилл.

10

Уже четвертый час шел спуск телекамеры. Кабель-трос сматывался с огромного барабана глубоководной лебедки и, огибая блок на конце решетчатой стрелы, уходил в черную воду. Полуголый монтажник из бригады Али-Овсада дымил у борта сигаретой, изредка посматривая на указатель глубины спуска.

Подошел Али-Овсад.

- Папиросу курят, когда гулять идут, - сказал он строго. - Рука на тормозе держи.

- Ничего не случится, мастер, - добродушно отозвался монтажник и щелчком отправил сигарету за борт. - Кругом автоматика.

- Автоматика сама по себе, ты сам по себе.

Для порядка старый мастер обошел лебедку, пощупал ладонью, не греются ли подшипники.

- Интересно, в Баку сейчас сколько времени, - сказал он и, не дожидаясь ответа, направился в каюту телеприемника.

Там у мерцающего экрана сидели Штамм, Брамулья и Кравцов.

- Ну, как? - Кравцов сонно помигал на вошедшего.

- Очень глубокое море, - печально сказал Али-Овсад. - Еще полчаса надо ждать. Или час, - добавил он, подумав.

В дверь просунулась голова вахтенного радиста.

- Кравцов здесь? Вызывает Москва. Быстро!

Кравцов выскочил на веранду.

Плот был ярко освещен прожекторами, лязгали труби у автокрана, слышался разноязычный говор. Кравцов помчался в радиорубку.

- Алло!

Сквозь шорохи и потрескивания - далекий, родной, взволнованный голос:

- Саша, здравствуй! Ты слышишь, Саша?

- Маринка? Привет! Да, да, слышу! Как ты дозвони...

- Саш, что у вас там случилось? О тебе пишут в газетах, я очень, очень тревожусь...