Чёрный ирис

Мы впервые встретились глазами. Я никак не могла трактовать его взгляд. За уверенным спокойствием явно таилось что-то, что Зехир стремился скрыть от меня. То самое, что когда-то так меня напугало. Но сейчас было не до раздумий. Множество тихих голосов зазвучали в моей голове, диктуя, что я должна делать. Вот тут началось самое сложное для меня.

Пальцы предательски дрожали. С громадным трудом перебарывая невнятный страх, я коснулась солнечного сплетения Зехира.

– Я стираю твое прошлое, – прошептала я все те же ритуальные слова. – Уничтожаю все, что было до меня.

Черные узоры на его загорелой коже поддавались с первого же прикосновения, словно только этого и ждали. Их оказалось больше, чем у меня, видимо, потому, что Зехир все же был старше на пять лет, да и жизнь его несомненно отличалась насыщенностью.

– Нет больше того тебя, что жил раньше. Нет больше того тебя, что озарял щедрым светом Нарайян, – я старалась закончить как можно поскорее.

Вот уж не думала, что прикасаться к кому-то столь сложно. Тепло его кожи кололо мои пальцы множеством крохотных иголочек. Ощущение не приносило боли, но порождало все тот же невнятный страх. Словно я подошла слишком близко к чему-то безмерно опасному. К чему-то заранее непобедимому из-за своей неодолимой притягательности.

Может, мне было бы проще, если бы Зехир на меня не смотрел. Но он упорно не сводил глаз. А ведь наверняка понимал, насколько для меня происходящее мучительно.

– Я создаю тебя заново, – мои пальцы спешно скользили по его ладоням. – Мне принадлежащего. Отныне и до последнего вздоха твоего.

Едва исчез последний узор, стало на мгновение совсем темно. И тьма эта казалось живой и всепоглощающей, норовящей вот-вот схватить меня и разорвать на куски. Даже отчетливо услышала, как множество громадных лап топают по воде, приближаясь. Испуганно всхлипнув, прижалась к Зехиру, как к единственной защите от грядущей смерти. И уже не думала о том, что прикосновения рождают непонятные и от того пугающие чувства.

– Не бойся, – успокаивающе шептал он, гладя меня по волосам. – Все так и должно происходить.

Это потом уже я узнала, что церемония символически повторяла обряд второго рождения. И сейчас мы вроде как проходили через смерть.

Следом за непроглядной тьмой нахлынул ослепительный свет. Я вдруг почувствовала едва уловимое жжение на тыльной стороне ладоней, где раньше находилось клеймо. Но это длилось лишь мгновение.

Свет погас, возвращая умиротворенный полумрак. Чуть подрагивающий пол, начал подниматься, выравниваясь от одной двери к другой. Я даже не пыталась гадать, куда делась 'вода'. И наконец, все замерло.

– Ты пахнешь счастьем, – прошептал Зехир.

– Это исфийские розы, – я отстранилась.

Мы встретились глазами, и мне тут же стало легче. Невнятный страх мгновенно исчез, оставляя лишь легкое недоумение. И я уже сама не могла понять, почему я так испугалась. Зехир ведь ничуть не изменился. Смотрел на меня все с той же привычной дружеской теплотой и улыбался.

В воцарившейся тишине распахнулась до этого незаметная в глади стены третья дверь.

– Пойдем, – Зехир взял меня за руку и направился к выходу.

Удивительно, но на улице уже царила ночь. Празднование на храмовой площади, судя по гремящей музыке, еще вовсю продолжалось. Но с этой стороны храма не было никого. Лишь породистый черный жеребец нетерпеливо перебирал копытами.

Посадив меня в седло, Зехир сам сел позади и тронул поводья. Конь будто только этого и ждал, сразу рванул галопом по пустым темным улочкам.

Глава десятая

Караван в Авликес отправлялся рано утром. Последнюю ночь в Ардалле мы должны были провести в доме Зехира, потому друг и не стал спешить с продажей. Решил оставить этот вопрос Алибу, чтобы тот уже нашел нового хозяина.

Когда мы вернулись из храма, Зехир попросил уже знакомую сухопарую служанку отвести меня в спальню.

– Не ложись пока спать, я скоро приду, – предупредил он меня шепотом, чтобы Дани не слышала.

Моих душевных сил хватило только на слабый кивок. Вновь нахлынула острая паника и желание сбежать куда-нибудь подальше. Уже не знаю, в какой раз, мысленно обругала себя за совершенную оплошность. Нет бы, заранее обсудить с Зехиром этот вопрос! А теперь, похоже, уже было поздно идти на попятную.