Чёрный дым

Выследить молодого человека дочери оказалось делом не таким-то простым. Во-первых, Яранский не знал его фамилии. Во-вторых, на каком курсе и в какой группе он учится. То есть расписание посмотреть тоже было нельзя. Да и политехнический институт, как оказалось, состоял аж из девяти корпусов, и возле какого здания караулить Андрея было не понятно. Тогда Яранский сообразил, что надо поотираться возле институтской столовой, вдруг парень в неё ходит. Два дня подряд Вадим приезжал к столовой, которая располагалась в подвальном этаже второго корпуса. По нескольку часов он ходил вокруг да около, заходил несколько раз внутрь. Не встретился ему там Анжелин друг. На третий день Вадим заметил, что на него стали оглядываться студенты. И продавщица-буфетчица как-то посмотрела с прищуром. Всё ясно, завсегдатаи столовки заподозрили неладное: странный дядька ходит туда-сюда который день подряд, шатается без всякой цели. Не дай бог, охранника позовут или вообще полицию. Что он тогда будет делать?

Яранский бросил затею со столовой. Стал напряжённо думать и вспомнил, как будучи у них в гостях, парень рассказывал, что играет в баскетбольной команде. Ага. Андрей был невысокого роста и не шибко мускулист. Значит, он не профессиональный спортсмен. Скорее всего играет он именно в институтской спортивной секции. Осталось дело за малым: найти корпус, где у них спортзал. Туда и идти узнавать про баскетбольную секцию. Это было не сложно. И вот он уже прохаживается возле восьмого корпуса взад-вперёд. Подошёл к компании ребят возле входа. Спросил, не знают ли они, в какие дни тренируется баскетбольная команда. Они знали, оказывается тренировка должна быть через час. И вдобавок студенты знали самого Андрея Варламова, второкурсника с архитектурного факультета. Яранский стал ждать. На улице стояла жара, слишком тёплым выдался май. И вот на горизонте показался чернявый паренёк в спортивном костюме и кроссовках и с большой сумкой через плечо. Это и был избранник его дочери. Яранский не медля устремился к нему.

– Здравствуй, Андрей, – начал он, протягивая руку.

– Здравствуйте, Вадим Александрович, – парень замедлил шаг и удивлённо посмотрел на Яранского.

– Мне надо с тобой поговорить об Анжеле.

– Да я и сам хотел бы поговорить о ней, честно говоря. Не знаю с чего начать.

Мужчины отошли в сторонку. Андрей достал бутылку воды, сделал несколько глотков. Видно было, что он взволнован. Яранский взял инициативу в свои руки:

– Понимаешь, с моей дочерью что-то происходит. Она очень изменилась в последнее время. Причин этому я не вижу. Вот и подумал, что может ты в курсе. Вы, случайно, не ссорились? А то у девчонок так бывает: парень обидит, а она обижена на весь свет, зло срывает, грубит, всё наперекор делает, будто хочет доказать всему миру…

– Да боже упаси, чтоб я её обидел! – прервал Яранского Андрей. – Всё как раз совсем наоборот! В общем, мы расстались ещё три недели назад. Это она так решила, а не я.

– Ну может ты что-то такое сделал, что она решила тебя бросить? – не унимался Вадим.

– Да в том то и дело, что ничего.

– Не могла же она вот так прям взять и бросить! Расскажи, пожалуйста, как она объяснила своё решение.

– Вадим Александрович, Вы ставите меня в неловкое положение…

– Перестань. Я пойму тебя как мужик мужика. Но тебе не понять мои отцовские чувства, мою тревогу за дочь. Я должен разобраться.

Андрей присел на корточки. Яранский тоже сел рядом и приготовился слушать.

– Ну ладно, – вздохнул парень, – дело было так: она перестала выходить на связь. Где-то месяц назад, примерно. Я звоню, она сбрасывает. Вообще трубку не берёт. Либо абонент недоступен. Короче, я устал ломать голову, и пришёл к вам во двор. Дождался, когда она выйдет из подъезда. Смотрю идёт такая крутая, вся в джинсе (не её стиль), в мою сторону даже не смотрит. Я крикнул: "Эй, девушка, обернитесь!" Реакции – ноль. Как шла, так и идёт. Тогда я за ней побежал, и на углу дома ей путь перегородил. Она мне говорит: "Чё надо?" Я не понял. В глаза ей смотрю и говорю: "Анжелка, ты чего? Заболела что ль?" Она: "Освободи дорогу". Я её за плечи схватил и говорю: "Дорогая, ну поприкалывалась и будет! В чём дело-то?" А она мои руки убирает и одно твердит: "Отпусти, мне по делам надо. И больше не приходи." Я опять не в понятиях: "Не уйду, пока ты мне не объяснишь, чем я тебя обидел. Я что последний человек в твоей жизни? Я твой жених в конце- концов! Или ты забыла, как говорила, что любишь? Что мечтаешь, чтоб у нас было общее будущее, чтоб после института мы свадьбу сыграли красивую. Забыла?" А она вырвалась из моих рук, и с такой ненавистью в глазах прокричала: "Забудь обо мне и всё! И не важно, что я тебе сгоряча говорила! Может я голову потеряла от страсти, а теперь мои глаза открылись! И вообще, я тебя никогда не любила. У меня другой есть. Понял? И не смей меня хватать и преследовать! Неужели это так трудно понять?!" Я уж слово в слово не помню, что она говорила, но что-то вроде этого. Она убежала, а я так и остался стоять оплёванный. Такого унижения я ещё никогда не испытывал.