Чингиз-хан и Чингизиды. Судьба и власть

Еще он сказал: „Каждого эмира десятка, который не в состоянии построить к бою своего десятка, мы обвиним вместе с женой и детьми, а из его десятка выберем кого-нибудь в качестве эмира, и таким же образом мы [поступим с эмирами] сотен и тысяч и эмиром-темником“. <…>

Еще он сказал: „Мы отправляемся на охоту и убиваем много изюбрей, мы выступаем в походы и уничтожаем много врагов. Поскольку всевышний Господь указует нам путь, это [нам] легко удается, люди же забывают это и видят здесь другое“» (Рашид ад-дин. Т. I. Кн. 2. С. 259–261).

Ряд исследователей XIX в., как, например, проф. И. Н. Березин и В. П. Васильев, по ошибке смешивали билики Чингиз-хана с положениями Ясы. Известный востоковед П. М. Мелиоранский в 1901 г. подверг билики Чингиз-хана специальному исследованию и установил, что разница между содержанием Ясы и биликами Чингиз-хана состояла в том, что в Ясе перечислялись и описывались разные проступки и преступления и указывались наказания, которым должно было подвергать виновных, а в биликах определялся порядок следствия и судопроизводства в монгольском суде.

Иными словами, Яса представляла узаконенное предписание, которому должны были строго следовать Чингизиды и их подданные, а билики являлись своего рода процессуальным кодексом, согласно которому совершался суд над нарушителями Ясы — действующего закона.

Билики Чингиз-хана были предметом преподавания: Чингизиды и военная аристократия в начале и конце каждого года должны были собираться вместе и внимать биликам Чингиз-хана. Знание биликов высоко ценилось: в Китае один раз вопрос о престолонаследии был решен в пользу того претендента, который обнаружил более основательное знание этих биликов.

Со времени Чингиз-хана существовал обычай, говорится в «Сборнике летописей» Рашид ад-Дина, чтобы изо дня в день записывали слова хана, причем хан для этой цели часто говорил рифмованной прозой, «складно и со скрытым смыслом». Так что при каждом знатном Чингизиде был свой битикчи: у великого хана Угедея (ум. 1241) эту обязанность исполнял уйгур Чинкай, у улусного правителя Чагатая (ум. 1242) — китаец по прозванию «Везир». Однако о существовании записей биликов Угедея и Чагатая, насколько сейчас известно, нигде не говорится.

Глава 2 Право и сила в жизни кочевой империи

Август 1227 г. Стан монгольских воинов на территории Си Ся — государства тангутов в самой глубине Внутренней Азии. Ханский походный шатер, строго охраняемый гвардией — кешиктенами. Там, внутри шатра, окруженный группой приближенных, возлежит на ложе необычайно высокого для монгола роста, величественный человек с широким лбом и узкими глазами на скуластом лице. Это Чингиз-хан — повелитель мира, властелин вселенной, судия человеческих судеб. Несколько дней тому назад он почувствовал себя плохо и слег.

Ему за семьдесят. Но время, кажется, в тайном сговоре с ним. Правда, годы взяли свое: редкие волосы на голове и длинная борода хана — седые, обветренное широкое лицо — в морщинах. Но давно замечено, что человека старят не морщины, не седина; человека старят глаза, в которых погас огонь. У Чингиз-хана, даже смертельно больного, лукавый взгляд, то и дело в его «кошачьих глазах» (выражение мусульманского историка XIII в. Джузджани, который передает слова тех, кто видел хана при его вторжении в Хорасан в 617/1220–1221 г.) мелькают искринки. Но конец близок. Он чувствует это и, как всегда, сохраняет необыкновенное самообладание. Тут же, на смертном одре, он приказывает созвать совет и, перед своим отходом в подземное царство Эрлика, делает свое последнее духовное завещание.

Согласно «Тарих-и Джахан-гушай-и» Джувайни, Чингиз-хан умер 18 августа 1227 г. (в других источниках, как мусульманских, так и китайских, приводятся другие даты: 24 августа, 25 августа и т. д.). Останки Чингиз-хана были отправлены в Монголию и погребены. По древнемонгольскому обычаю, точное место погребения сохранялось в тайне. Одни говорят, писал ученый лама XVII в. Лубсан Данзан, что Чингиз-хан «был похоронен на Бурхан-Халдуне. Другие же говорят, что похоронили его на северном склоне Алтай-хана, или на южном склоне Кэнгэй-хана, или в местности, называемой Йэлэ-Утэк» (Алтан тобги, с. 242). Тогда же, в XVII в., местом погребения Чингиз-хана признали Ихэ-Эджен-Хоро, в Ордосе, где стояли юрты якобы с останками Чингиз-хана. В 1956 г. на месте комплекса Ихэ-Эджен-Хоро был построен роскошный храм; ныне это доходный туристский комплекс и место поклонения[16].