Чингисхан. Пядь земли

Салона была… колоритной. Пусть Эйриху сейчас было не до любования красотами, как бы желудок ненароком не опорожнить, но всё же он сумел оценить свежую брусчатку в портовой зоне, а также красоту зданий на безымянной улице, идущей вдоль морского берега: тут и пытающийся быть незаметным лупанарий,[56] к которому вели указатели, в виде фаллических символов, выбитые на брусчатке и даже стенах зданий, тут и трёхэтажные инсулы, сильно отличающиеся от тех, что Эйрих видел в Константинополе — в столице инсулы жались друг к другу и выглядели ветхо, а тут они строились капитально и выглядели опрятно, но главное, что бросалось в глаза своей яркостью и привлекательностью — это таберны, встроенные в инсулы и иные здания. Торговые лавки Салоны явно переживают хорошие времена, потому что товара в них много, как и покупателей.

До малых терм идти было действительно недалеко. За небольшим форумом, даже близко не походящим на тот же форум Феодосия, находилось компактное здание терм, возле которых ходили чистые и довольно улыбающиеся горожане.

Эйрих, несмотря на открытые трудами Клавдия Галена сведения, термами пренебрегал. Виной всему были эйриховские убеждения из прошлой жизни: для него было форменным безумием загрязнять речную или озёрную воду грязью с волос и тела — духи разгневаются и причинят тебе, в отместку, такие страдания, что впредь будешь обходить реки седьмой дорогой. Но это не значило, что он ходил и вонял.

Для гигиены Эйрих использовал оливковое масло, за неимением избытка животного жира. Намазываясь маслом с ног до головы, он брал чистый речной песок и оттирался им до полного исчезновения грязи. И вот после этого он брал немного воды из реки, читал охранительный заговор и быстро смывал с себя остатки масла и песка. Дальше он надевал чистое бельё и ходил посвежевшим до следующей помывки.

Римлян же, рискующих здоровьем в термах, он искренне не понимал. То есть теперь, после чтения трудов Галена, понимал, но позицию их не принимал. Это мало того, что неуважительно к речным духам, так ещё и очень опасно. Впрочем, навязываться и учить их жизни он не собирался — если что-то вдруг, то сами виноваты.

— Доброго здоровья тебе, уважаемый, — обратился Эйрих к упитанному римлянину, сидящему на лавке и оттирающемуся полотенцем.

— И тебе того же, юноша, — благосклонно кивнул ему римлянин.

— Где я могу найти владельца этих терм, Фауста Кавдекса? — поинтересовался Эйрих.

— Вон он сидит, со святым отцом Македонием, — указал римлянин на двух почтенных мужей, сидящих через три лавки.

— Премного благодарен, — с признательностью кивнул ему Эйрих.

Владелец малых терм и священник о чём-то горячо спорили, поэтому мальчику пришлось подождать паузы в диалоге, набирающем обороты.

Спорили они о язычниках. Точнее о конкретном язычнике, клиенте Фауста Кавдекса, уличённом в посещении храма Юноны. Клиента зовут Авл, он почти в открытую проводит запрещённые ритуалы, что сильно не нравится святому отцу Македонию, ссылающемуся на запретительный закон императора Флавия Аркадия, ставящий целью прекратить всякие языческие ритуалы.

Как патрон, Кавдекс отвечает за поступки и проступки своего клиента, поэтому сейчас пытается отрицать причастность Авла к язычеству, заверяя, что бедолагу, скорее всего, заманили в храм Юноны какие-то злые люди и сам бы он точно никак и никогда.

— Ты чего хотел, сын мой? — священник вдруг обратил внимание на Эйриха.

— Претор Эйрих Ларг, — представился мальчик. — У меня дело к уважаемому Фаусту Кавдексу, касательно размещения моих людей в его стабулах и кумпонах.

— Прямо-таки во множественном числе? Именно в стабулАХ и кумпонАХ? — удивился владелец малых терм. — Сколько у тебя людей?

— Две тысячи четыреста тридцать семь, — ответил Эйрих.

— Ты сейчас не шутишь? — недоверчиво уточнил Кавдекс.

— Мы только прибыли в Салону на двадцати кораблях, легионер Сервий посоветовал обратиться к тебе, так как только ты можешь разрешить эту задачу, — пожал плечами Эйрих. — Итак?

— Святой отец, я вынужден отложить наш спор на вечер, — посмотрел Кавдекс на отца Македония. — Дело вынуждает.

Священник был недоволен таким развитием событий, он с неприкрытой неприязнью посмотрел на Эйриха, но затем кивнул.

— Так и быть, до вечера, — встал отец Македоний с лавки. — Но мы должны разобраться в этом сегодня же.

— Непременно, — кивнул Кавдекс.

Религиозный деятель ушёл в сторону издалека видимой базилики, а владелец малых терм перевёл испытующий взгляд на Эйриха:

— Ты точно не шутишь?

— Моё прозвище Щедрый, а не Обманщик, — произнёс Эйрих. — Нам срочно нужно размещаться на ночь, поэтому я бы хотел сразу перейти к делу.

Видимо, таких крупных заказов у Кавдекса ещё не было, раз он не может поверить в свалившуюся удачу с первого раза.

— У меня как раз есть свободное время, — произнёс римлянин. — Пойдём в порт.