Чингисхан. Пядь земли

Забавным было то, сколько проблем с этими инструкторами пережил сам консул Флавий Антемий: прибывающие в Константинополь легионеры, узнавая, куда именно их собираются отправить, бежали из города и скрывались с семьями в отдалённых провинциях юга или даже уходили на запад. Многие, мягко говоря, не захотели жить среди варваров, поэтому, если верить консулу, суммарно он вызвал две тысячи с лишним легионеров, чтобы набрать оговоренную тысячу.

Но ему это тоже было в плюс, потому что он смог очистить от «засидевшихся» даже прилегающие к столичной провинции, а также некоторые гарнизоны Верхней и Нижней Ливии.

Для Эйриха все эти процессы почти не имели никакого значения, потому что с восточными римлянами он воевать, в ближней перспективе, не собирался. Он был рад, что консул нашёл для себя решение давних проблем с погрязанием низших и средних командиров легионов в провинциальной коррупции и вездесущем кумовстве. Правда, это никак не решало проблему высшего командования, которую Флавий Антемий затрагивать не решился, ведь рыба гниёт с головы, как говаривал Плутарх. Проблем у консула много, а ещё у него недавно подчистую разворовали второй транш средств на строительство городской стены Константинополя…

«Могу лишь пожелать ему удачи», — подумал Эйрих, медленно кивая легионерам-инструкторам. — «От всего сердца».

Клятвы были даны, поэтому полагалось закатить большой пир.

Пир Эйриху влетел в серьёзную копеечку: в городе, вообще-то, голод, поэтому зерно на выпечку хлеба пришлось покупать втридорога, а виноторговцев Эйрих больше не называл иначе, кроме как наглыми вымогателями. Но мелочиться было нельзя, ведь пир — это показатель успешности командующего, что у римлян, что у остготов.

Около четырёх часов спустя он уже сидел во главе большого п-образного стола и пил разбавленное вино.

Под пир пришлось арендовать южную часть форума Константина, щедро заплатив городским землевладельцам, а также взяв внаём целых восемь стабул, чтобы было куда положить совсем упившихся.

Рядом с Эйрихом, по правую руку, сидел Лигариан, магистр оффиций, а по левую руку сидел примипил Русс — это наиболее уважаемые люди среди собравшихся, так как консул сослался на занятость и отказался посещать этот пир.

— … лична прослидил, чтобы тибе отправляли самые лучшии кольчуги! — пьяно вещал, заплетающимся языком, магистр оффиций. — Ты наших знаишь же? Пытались втюхать какую-то ржавчину, но я пригрозил! Взял за шею этаго ублюдка, как его… Павл, да… Я взял его за шею, этаго Павла, после чего встряхнул и сказал ему прямо в лицо: «Это важнейши заказ за паследние двацать лет, сукин ты выкормыш! И если вот это павторится ищё раз, я лична пазабочусь о том, чтоб ты стал галерным рабом! И дети тваи! И даже жина!»

— Ну, это ты, конечно, погорячился, — произнёс Эйрих.

— А ты дажи не представляш сибе, какие эти сучьи… — всплеснул руками изрядно перепивший Лигариан. — Я атвичаю тебе за качиство кольчуг! И мичи, и копьи — всё самое лучшае!

— Такое рвение не должно остаться без награды, — улыбнулся Эйрих. — Альвомир, дай мне большой кошель!

Гигант передал ему тяжёлый кошель с золотом. Эйрих вытащил пять золотых монет и вручил их магистру оффиций.

— Да не стоило, я же от чистого… — начал скромничать и смущаться Лигариан, но деньги принял.

— В будущем, когда у меня получится выполнить взятые обязательства, — произнёс Эйрих, — мне потребуется гораздо больше кольчуг и мечей с копьями. Надеюсь, ты откликнешься на мой зов.

— Да я… — выпучил глаза Лигариан и начал задыхаться от прилива чувств. — Да в любой мамент!

— Ты хороший человек, Лигариан, — покивал ему Эйрих.

— Зови меня Феофилом! — махнул рукой магистр оффиций. — Не чужие люди ведь, ха-ха!

— Это большая честь, — серьёзно произнёс Эйрих. — Соратники, поднимем же кубки в честь Феофила Вирия Лигариана!

Празднество шло своим ходом, уносили перепивших, приносили новые блюда, открывали новые бочки и укатывали уже пустые, появились гулящие женщины, какие-то посторонние мужчины — принимали всех, ведь за всё платит Эйрих.

И люди, пользуясь уникальной возможностью бесплатно поесть и напиться, отдыхали словно в последний раз.

— Русс, — позвал Эйрих старого легионера.

— Да, претор? — прожевал куриное мясо тот.

— Завтра начинаем приготовления к отправке, — произнёс Эйрих. — Как оклемаешься, проведай гавань Феодосия и начинай распределять места на кораблях. Мой раб, Ликург, заключил договор с крупным владельцем торговых кораблей — отправляемся конвоем из двадцати кораблей, в Салону.

— Я думал, что пойдём посуху, — удивился Русс. — А как же Филиппополь?

Эйрих тоже сначала думал, что пойдёт посуху, но потом понял, что мыслит слишком узко, привычно для кочевника и варвара, но неприемлемо для человека его уровня. Он простил себе эту узость, но с обещанием больше такого не допускать.