Чингисхан. Пядь земли

— Зачем ты выдернул нас на эту холодину? — ёжась и потирая руки, поинтересовался Аравиг. — В такую погоду даже волки по норам прячутся…

Он, разумеется, преувеличивал, потому что на улице было не так уж и холодно. Мороз, конечно, стоял, но далеко не самый худший.

— Скоро вам всем будет очень тепло, — усмехнулся Эйрих.

Посреди чистого поля, в одной миле от деревни, собралось сорок всадников, которые понятия не имели, зачем Эйрих собрал их всех с утра пораньше. Причины сбора были неочевидны, потому что очень сложно связать и объяснить нахождение на одном поле всадников и козла.

А замыслил Эйрих одну старинную игру, имевшую вечную популярность среди всех известных ему кочевников его прошлой жизни. В эту игру играли все встреченные им когда-либо кочевники, причём правила отличались лишь незначительно.

Игру эту называли «кок бору»,[64] она была небезопасной, но крайне увлекательной, потому что бросала вызов всем навыкам всадника и победа в этой игре ценилась лишь чуть ниже, чем победа в битве, а в больших играх, проводимых во время курултая, победители заслуживали память и славу как самые могучие багатуры. Часто бывало, что победу одерживали именно багатуры, как правило, имеющие все необходимые для этого качества, а также лучших коней. Но так бывало не всегда и шансы на победу имелись даже у простых степняков, достаточно ловких и смелых.

— Наверное, думаете: «зачем он собрал нас здесь?» — громко спросил Эйрих. — Сейчас узнаете!

— Ух, сейчас бы браги хлебнуть… Эйрих-Эйрих, вечно что-то придумывает… Холодно, сука… — забурчали будущие участники самой важной игры в их дальнейшей жизни.

— Я собрал вас всех здесь только потому, что о вас ходит слава как о хороших всадниках, — начал толкать речь мальчик. — И сегодня будет настоящее испытание для вас. Вот этот козёл…

Эйрих вытащил саблю и указал на животное, привязанное к колышку, вбитому в расчищенную от снега землю.

— … сейчас умрёт! — продолжал он. — После чего, пока вытекает кровь, вы должны разбиться на две равные команды, а потом мы сыграем в одну игру!

Далее он объяснил нехитрые правила игры. Всадникам нужно будет завладеть тушей козла и доставить её в помеченные флагами места. Команде с красными повязками нужно будет привезти козла к красным флагам, а команде с синими повязками, соответственно, к синим флагам. Расстояния равные, способы отъёма туши ограничены только неприменением оружия, за исключением нагайки. Нагайками стегать противников и их коней можно и даже нужно, если хочешь победить, конечно же. Но основной упор, всё же, нужно делать на вырывании туши голыми руками, потому что так эффективнее.

— А ради чего вообще эта затея? — прервал повисшую паузу Вульфсиг, народный трибун.

Этот русоволосый и голубоглазый мужчина с короткой бородой и длинными волосами, снискавший популярность среди остготских триб, являлся, по словам Аравига, также отличным наездником, хотя Эйрих до сегодняшнего дня ничего такого о Вульфсиге не слышал. Но сейчас он видел, как трибун держится в новом для себя седле и понимал, что Аравиг не ошибся.

— Как ради чего? — удивился Эйрих. — Ради денег, конечно же! Я выплачу двадцать четыре силиквы той команде, которая сумеет одержать верх в сегодняшнем состязании.

— А сам участвовать будешь? — усмехнулся Аравиг.

— Покажу, что да как, а дальше вы сами, — покачал головой Эйрих. — Поверьте, скоро вы будете играть в эту игру не только ради денег…

За этой показной щедростью, а силиква каждому за победу в игре — это очень щедро, таился холодный эйриховский расчёт.

Пересадить остготских всадников с четырёхрогих сёдел[65] в нормальные сёдла со стременами — это очень тяжёлая задача. Всем и так нормально, они с самого начала ездили на таких сёдлах и горя не знали, поэтому веских причин принимать новшество у них не было. Показательная порка Аравига на тренировочной площадке не принесла желаемого результата, поэтому в голове у Эйриха сформировался этот хитрый план, который, он в этом не сомневался, сработает безотказно.

Деньги нужны всем, а тут речь об очень хороших деньгах, но побеждать будут только те, кто ездит на правильных сёдлах.

«А остальные пусть падают», — мысленно усмехнулся Эйрих.

Он пустил Инцитата в рысь, подъехал к ничего не подозревающему козлу, склонился с опорой на правое стремя и срубил бедному животному голову. Брызнула кровь, рогатая голова, вывалившая язык, упала в снег, под которым секунду назад искала пропитание.

Эйрих взмахом сбросил с сабли кровь, после чего вытер лезвие о рукав стёганки.

— Распределяйтесь в команды, по собственному усмотрению! — крикнул он недоумевающим всадникам.

Остготы начали споро распределяться, стараясь сколачивать команды из наиболее знакомых или из самых хороших наездников — естественно, самых хороших по их личному мнению.

Кровь перестала вытекать из козлиной туши, образовав вокруг горла животного интенсивно парящую на морозе лужу.

— Показываю один раз, как это делается! — крикнул Эйрих. — Смотрите и не говорите потом, что вы не видели, как это делается!