Чингисхан. Пядь земли

– Знаю, – сказал на это Эйрих. – Привыкли к щедрым трофеям, привыкли воевать по-старому, привыкли, что вождь должен прислушиваться ко мнению дружины…

– А не должен? – поинтересовался Аравиг.

– У римлян плохо пошли дела именно в тот момент, когда от мнения простых легионеров стало зависеть слишком многое, – произнёс Эйрих. – Так рухнула республика, так возвысилась империя.

– Я в этих делах не разбираюсь, – признался дружинник.

– Вот именно, – усмехнулся Эйрих, после чего бросил свой потрёпанный щит на телегу и пошёл к выходу из стабулы.

В резиденции Соломона тоже была своеобразная неразбериха. Рабы бегали с подносами и амфорами, ходили какие-то важные люди.

– Кто ты, легионер и что забыл здесь? – придержал уверенно идущего к триклинию Эйриха какой-то римлянин в нарядной тоге.

– Я не легионер, – ответил Эйрих. – Мне назначено у Соломона Приска.

– Негоже случайным людям входить в дом уважаемого человека без приглашения, – римлянин проигнорировал его слова и дал знак охране.

– Альвомир, – произнёс Эйрих. – Не убивай их.

Гигант, ступающий следом за мальчиком, повернулся к охране дома и недобро улыбнулся. Римские охранники опустили руки к ножнам с мечами.

– Прекратить! – вбежал в коридор Соломон. – Что здесь происходит? Эйрих, друг мой!

– Рад видеть тебя, Соломон, – кивнул мальчик знатному римлянину. – Этот человек хотел, чтобы мы ушли.

Викарий перевёл взгляд на притихшего мужчину в нарядной белой тоге.

– Я… я не знал… – заговорил тот.

– Это претор Эйрих, сын Зевты, также известный по прозвищу Ларг, – представил Эйриха Соломон. – А это – Вергилий Кунктатор Мозон, прокуратор диоцеза Фракия,[19] очень уважаемый человек.

Ларг – это «щедрый», если переводить с латыни. Римляне склонны переводить на свой манер даже прозвища. В этом они все – перенять и адаптировать под себя, чтобы было просто, понятно и привычно.

– Приятно познакомиться, уважаемый прокуратор, – изобразил полупоклон Эйрих.

– Взаимно, – ответил слегка нервный Вергилий Кунктатор. – Так это ты тот самый гот, что разбил вандальских налётчиков?

– Остгот, – кивнул Эйрих.

– Да-да, конечно, остгот, – вильнул правой рукой перед своим лицом прокуратор. – Прошу простить меня за то, что я обознался.

– Не стоит внимания, – ответил Эйрих. – Мы не были представлены, а одет я просто – можно принять за обычного воина.

– Качество истинного римлянина: когда все утопают в роскоши, одеваться просто и аскетично, – произнесла подошедшая к ним женщина.

Пожилая и чуть полноватая женщина, одетая в шёлковую стулу, дружелюбно улыбнулась Эйриху. Каштановые волосы её уложены в сложную причёску, увенчанную золотой диадемой. На шее её висела прекрасная золотая диадема с прозрачными драгоценными камнями.

«Алмазы», – идентифицировал камни Эйрих. – «У китайцев они были в ходу, но для надёжной драгоценности они слишком хорошо горят…»[20]

– Это моя жена, Юлия, – представил женщину Соломон Приск, после чего посмотрел на неё. – А это претор Эйрих Ларг.

– Ещё и щедрый, – окинула Эйриха оценивающим взглядом Юлия. – Мне начинает казаться, что передо мной истинный римлянин.

– Я остгот, – сказал на это Эйрих. – Но культура Рима мне близка.

Жена викария посмотрела на него с удивлением. Причины удивления предельно ясны: чистый, безбородый, облачён в образцовый римский доспех, говорит на чистейшей высокой латыни – совершенно не похож на обычного варвара.

– Люди есть люди, откуда бы они ни пришли… – философски произнёс прокуратор.

– Ты сумел удивить меня, Эйрих, – покивала Юлия. – Не ожидала от… от иноземца такой чистоты латыни и такой…

– Пройдём в мой кабинет, – решил прервать неловкость Соломон. – Нам есть о чём поговорить.

Гости собирались, кто-то уже начал есть, лёжа на лектусах и принимая от рабов яства, но Эйрих никогда не был ценителем вкусной еды, чего нельзя сказать об Альвомире.

– Мой человек может отведать угощений? – спросил Эйрих у викария.

– Конечно же! – заулыбался тот, после чего посмотрел на ближайшего раба. – Афр, позаботься об этом великане! Сразу видно, что он славный воин!

– Слушаюсь, господин…

Альвомир, после сигнала от Эйриха, направился вслед за рабом. Он подпрыгивал в нетерпении, потому что уже понял, что скоро можно будет наесться вдоволь и не абы чем, а изысканной пищей римлян.

Минуты спустя, после коротких остановок рядом с уважаемыми людьми города, они оказались в кабинете Соломона.

Западная часть стены кабинета была посвящена стеллажам с пергаментами. Эйрих упустил этот момент – можно ведь купить что-то полезное и у Соломона. И вообще, он слишком сильно зациклился на Константинополе, упуская из виду возможность того, что сокровища знаний могут таиться и в маленьких городах. Просто в столице их будет гораздо легче найти.

– Альвомир действительно славный воин, – произнёс Эйрих, садясь на резной табурет без спинки. – Вооружившись секирой, он отправил к праотцам многие десятки вандалов. И после него даже не пришлось никого добивать…

– Так вы добивали раненых? – удивлённо спросил Соломон.

– Да, – ответил Эйрих.