Чингисхан

– Ты слишком вознесся над собой! Но скоро ты упадешь! Найдется тот, кто будет сильнее тебя!

– Заблуждаешься, я все тот же простой мальчишка, что пас овец в степи. Я познал всех вас, поэтому сильнее меня нет никого. Когда вы только замахиваетесь, я уже наношу удар. Вы даже не чувствуете, когда начинаете падать. Сопротивление вашей крепости бессмысленно, и вы это знаете, она полна дыр уже изнутри. Как вы не поймете, что все, что мне подвластно, мне не принадлежит. Воюя, я делаю не себя великим, я делаю всех нас великими. Все что я делаю – все это не для себя, а только ради нашей империи, частью которой я предлагаю вам стать.

– Ты уничтожил целые народы! Истреблял жителей без разбора! Ты изверг и убийца! Вот ты кто!

– Вы снова ошибаетесь. Что касается казней, то любой порядок, кажется беспорядком, для тех придерживался старого порядка. Что касается войн, то я их не начинаю, а наоборот их заканчиваю. Представьте сами: сколько бы вы еще крови пролили в междоусобных боях, которые то затухают, то разгораются с новой силой каждый год. А теперь мы с вами в одной стране, и нам больше нечего с вами делить. Я на померил вас с вашими заклятыми врагами, теперь вы будете жить в мире, как соседи в одном доме. И нас, пока мы все вместе, будут боятся, и никто никогда не посмеет напасть на такую большую и дружную страну. Мы будем жить в покое и процветании веками. Ну разве я не прав? Моими устами говорит Вечно Синее Небо.

– И для этого мы должны стать твоими подданными? И платить тебе непомерные налоги?

– Деньги только портят людей. Даже сейчас вы трясетесь за них больше, чем за свою родину. Все что мы просим, это всего десятая часть от вашей иностранной торговли с купцами. Это крупинка.

– А каковы гарантии, что я и моя семья будут в безопасности? Твои люди, входя в города, разрушают их до основания, убивают и насилуют невинных детей и беззащитных женщин!

– Да это так. Но к сожалению, пока нет иного способа заставить их воевать. Моих воинов нельзя купить. Им не нужны как вам деньги, им нужна вседозволенность и безнаказанность, и я им это даю в обмен на их силу и исполнительность. Вы сами вынуждаете их к насилию, когда закрываете перед ними свои ворота. Их это еще больше задорит, ведь они чувствуют ваш страх, как волк чувствует убегающего в траве зайца. Встречайте их как братьев и они вас обнимут. А если вы откажитесь подчиниться, то не оставите мне выбора, как дать им волю. А насчет подчинения мне, у вас просто нет другого варианта, вы никогда не сможете прийти к миру самостоятельно. Сколько лет вы уже пытаетесь завязать дружбу с соседними племенами и все тщетно. Вам нужен независимый судья, который вас и помирит и объединит. И этим судьей должен стать я.

– Не бывать этому никогда! Все вы убийцы и лжецы! И ничем не отличаетесь друг от друга! – закончил приглашенный гость и с рыданием упал на ковер, и в этом плаче разносилась по комнате не боль, а бессилие и безнадежность. Хан отвернул от этого вопля голову, словно он резал ему слух ножом, затем махнул кистью руки своим стражникам, которые стояли по бокам от гостя. Те тут же подхватили его за плечи, и поволокли к выходу, а он с безразличием цеплялся носками своих ног за ткани, расстеленные аккуратно на полу, сгребая их в беспорядочную кучу, напоминающую барханы песка за шатром.

– Что прикажете с ним сделать, хан? – тихо, но решительно спросил Субэдей, который все это время молча стоял, облокотившись плечом о твердую опору шатра, и только сейчас вышел из тени. Чингисхан указательным пальцем почесал свой лоб и не глядя на полководца и ответил:

– Отпустите его. Бросьте на базаре в нашей традиционной одежде. Пусть ходит либо голым, либо покоренным. Если ему дорога жизнь и его богатства, он сам убедит своих князей сдаться нам.

– И после стольких оскорблений вы дадите ему просто так уйти.

– Если я буду лишать жизни каждого, кто обо мне плохо подумает, то мне не с кем будет вести переговоры. Тем более он не похож на того, кто будет рассказывать кому-либо об этом с гордостью. Я увидел в его глазах солидарность с моими словами. Так что есть надежда взять и этот город без единого выстрела.

– Вам конечно виднее, но наши всадники уже истосковались по битвам. Мечи стали ржаветь, а тетива на луках начала шелушится. Мне все труднее удержать лучников от праздности и пьянства. Чем дальше мы уходим от родных краев, тем меньше им приходится сражаться. Все ждут твоих приказов. Мы можем легко взять этот город всего за два-три дня, только дай команду на штурм. У нас все для этого уже готово.