Чикагский вариант (сборник)

— Как угодно, при условии, что не будешь говорить прямо, в открытую. Этого он боится. Но если крутить вокруг да около, его можно хоть в убийцы нанять. Понимаешь, с ним нужно канитель разводить. В таком примерно роде: «Есть, мол, человек, по имени Смит, а живет он там-то и там-то. Так вот, если бы вдруг этот Смит заболел и не поправился бы, а вы заглянули бы как-нибудь ко мне, а мне, по счастливой случайности, пришел бы конверт на ваше имя, то откуда мне знать, что в нем лежат пятьсот долларов?»

Мэдвиг кивнул.

— Убивать мне никого не нужно. А вот голоса рабочих с железной дороги нам необходимы. — Он нахмурился. — Жалко, что ты валяешься, Нед.

— Через пару деньков встану. Кстати, ты сегодня «Обсервер» видел?

— Нет.

Нед поискал глазами.

— Кое-кто там покуражился. В центре первой полосы поместили, в рамке. Всю грязь, что смогли собрать. Без подписи. А заголовок шикарный: «Что собираются предпринять городские власти?» Потом перечисляются все преступления за полтора месяца, чтобы доказать, что волна преступлений растет. А рядом — коротенький списочек задержанных преступников. Вот, мол, смотрите, полиция бессильна. А больше всего визгов по поводу убийства Тейлора Генри.

Услыхав имя брата, Дженет Генри вздрогнула и неслышно вздохнула. Взглянув на нее, Мэдвиг предупреждающе кивнул Неду, но тот продолжал, словно не желая замечать, какое впечатление произвели его слова:

— Они совсем распоясались. Обвиняют полицию в том, что расследование было приостановлено на целую неделю, дабы дать возможность одному довольно влиятельному в политических кругах игроку свести счеты с другим. Это про меня и Диспейна. А потом задали такой риторический вопрос: что думает сенатор Генри о своих новых политических союзниках, которые используют убийство его сына в подобных целях?

Мэдвиг покраснел, взглянул на часы и заторопился.

— Я достану газету и прочту. А теперь мне нужно…

— Они также, — продолжал Нед безмятежно, — обвиняют полицию в налетах на притоны, которым она раньше покровительствовала. Это, мол, потому, что их владельцы не хотят раскошеливаться на огромные расходы по предвыборной кампании. Повод — твоя ссора с Шедом. Еще они обещают напечатать список тех злачных мест, которые продолжают процветать как ни в чем не бывало, потому что их владельцы выложили свою долю.

— Ладно, ладно, — смущенно забормотал Мэдвиг. — Счастливо оставаться, Дженет. Пока, Нед, — кивнул он и вышел.

— За что вы меня не любите? — спросила Дженет.

— Вы ошибаетесь, — ответил он.

Она покачала головой.

— Нет. Я это чувствую.

— Не судите по моему поведению. У меня всегда были плохие манеры.

— Вы меня не любите, — настаивала она, не отвечая на его улыбку. — А я хочу, чтобы вы хорошо ко мне относившись.

Нед был сама скромность.

— Зачем вам это? — спросил он.

— Потому что вы лучший друг Поля.

— Поль — политик, — заметил Нед, искоса поглядывая на нее, — и друзей у него много.

— Но вы самый близкий. — Она нетерпеливо покачала головой и добавила: — Он сам так считает.

— А вы как считаете? — спросил он чуть насмешливо.

— Так же, — серьезно ответила Дженет, — иначе вы не попали бы в больницу. Ведь вы пошли на это ради него!

Он промолчал. Только слабая усмешка тронула его губы.

Когда она поняла, что Нед не склонен продолжать разговор на эту тему, Дженет повторила серьезным тоном:

— Мне бы очень хотелось, чтобы вы хорошо ко мне относились.

— Может быть, так оно и есть.

— Нет! — покачала она головой.

Он снова улыбнулся. На этот раз его улыбка была молодой и обаятельной, в глазах светилась застенчивость, голос звучал робко и доверительно:

— Я вам скажу отчего вы так считаете, мисс Генри. Ну… в общем… понимаете, еще и года не прошло, как Поль подобрал меня, что называется, под забором. Поэтому с людьми вашего круга я еще не освоился, чувствую себя неловко, неуклюже. Ведь вы совсем из другого мира — высшее общество, фотографии в газетах и всякое такое… Вот. То, что вам кажется враждебностью, — на самом деле просто неотесанность.

Дженет поднялась.

— Вы издеваетесь надо мной, — констатировала она без всякой обиды в голосе.

Когда она ушла, Нед откинулся на подушки и уставился в потолок. Глаза его блестели.

Вошла сестра.

— Ну что вы там натворили?

Нед поднял голову, угрюмо посмотрел на нее и ничего не сказал.

— Она вышла отсюда чуть не плача, — продолжала сестра.

Нед снова опустил голову на подушку.

— Да, не тот я стал. Обычно сенаторские дочки уходили от меня, заливаясь слезами.

IV

В палату вошел молодой франт среднего роста со смазливым смуглым лицом.

Нед Бомонт приподнялся.

— Привет, Джек!

— Вы не так плохо выглядите, как я думал, — сказал Джек, подходя к кровати.

— Все на месте, на части не разобрали. Бери стул.

Джек сел и вынул пачку сигарет.

— У меня есть к тебе одно дельце. — Нед просунул руку под подушку и протянул Джеку конверт.

Джек прикурил и взял конверт. Это был простой белый конверт со штемпелем местной почты. Нед получил его два дня назад на адрес больницы Святого Луки. Внутри Джек обнаружил листок с напечатанными на машинке строчками: