Чифирок

От Савелия мысли перебрались к другим делам. О жизни своей опять вспомнил. Зачем она, жизнь? Турлычиху примерил рядом с собой. Баба одинокая, в возрасте, как и он. Северянка? Уже и сын у Турлычихи погиб в Афганистане. Мужика похоронила. Столько бед пережила, а скрипит старым деревом. Собираются у нее в доме полевые работяги, привальные отмечают. Своя она, горемычная. Много лет поварила у геологов в полевых партиях. Сейчас в столовой работает уборщицей. Спустят с себя мужики копейки после расчета, Турлычиха пропасть не дает. И подкормит, и похмелит, и от пьянства отведет. Мужики в долгу не остаются: деньжатами, когда богаты, делятся, дров — угля на зиму ей полный двор наготовят.

Уважают Турлычиху мужики: молодая была — по рукам не ходила. Теперь и подавно единой судьбой все связаны. Какие могут быть счеты? Выжить бы, зиму протянуть до весенних полевых работ в тайге, не спиться, не замерзнуть по пьяному делу.

Душа разбередилась, а бутылка на столе пустая. Унижаться, клянчить самогон у Савелия, Чифирок решил, не будет. Рядом прииск. Хошь и сухой там закон, да только не для Чифирка. Савелий сидел спиной и крутил настройку рации. Натянув поверх байкового белья телогрейку, Чифирок тихо вышел из домика.

3

Чифирок вышел и не вернулся. Исчез из тамбура и тулуп. Но ни до Чифирка, ни до тулупа Савелию дела не было. Ушел — придет. Куда в одном белье бежать? Радист сонно ковырялся в реденькой бородёнке, скреб прыщавые, нечистые щеки. Прикидывал: на какое время отвалил каюр?

На прииск, Савелий не сомневался. Брага подошла. Савелий спешил сегодня ее «выгнать» в соседнем доме-складе. Старатели на прииске не сегодня-завтра закончат промывку, заказали десять литров первача. Барыгам дороги на участок нет. Строгости. Савелий, подпаивал горных мастеров и шныря артельского. Пили, конечно, у кого деньжата за голяшкой водились.

Поразмыслив, Савелий натянул полушубок и вышел под звездное небо. Из лености далеко отходить не стал, побзыкал, как пес, на угол тамбура.

Савелием овладел зуд. После ликвидации партии он решил уехать с Севера навсегда. Деньги «сделал» на самогоне, прикупил и трохи самородков, мелких и тонких, как тыквенные зерна: в спичечном коробке пятьдесят граммов поместилось. Хорошие деньги дадут за золото в Одессе… Хаос в стране, неразбериха с властью. Все «митингуют». Машинами выберется к железной дороге, а там его лови с этим золотом. «Зимник» в декабре. Через пару месяцев. Золото и все «сбережения» Савелий прятал в избе-складе, где и гнал самогон. Отбросив сомнения, Савелий подпер ломом дверь домика и отправился в теплый склад,

В рубленом доме, в отличие от времянок-вагончиков, печь из кирпича и добротная чугунная плита. «Производство» для перегонки браги в самогонку отлажено: молочный вакуумный бидон — змеевик через столитровую бочку со снегом пропущен, краник залужен. Днем все подготовил, осталось бражник залить, да угля подложить для ровного жара.

И часу не прошло, синюха потекла в трехлитровую банку. Банки Самогонку в банках Савелий «подкрашивал» растворимым кофе, закатывая крышки. С виду обычный «виноградный сок», какой в ящиках доставляется на Север. «Возвращается?!»

Песня, шагающего к базе Чифирка, слышалась издалека. Савелий примкнул склад и пошел в вагончик.

Здесь под ногами топкие болота,
С ветрами нам приходится дружить.
И хорошо, что сам я, а не кто-то,
Сумел здесь руки к делу приложить!

Живи не наугад, дорогу выбирай.
И я, пожалуй, рад, что выбрал этот край!
Здесь жизнь идет не зря. Здесь рубль не даровой.
И светится заря над вышкой буровой…

«Романтик, хренов», — злорадно усмехнулся Савелий о Чифирке.

Чифирок ввалился в дверь и ухнулся о порожек.

— Тут рубль не даровой… — промычал, поднимаясь.

Савелий валялся на нарах и страдал, что склад оставлен без присмотра.

— Где это ты шлялся? Волнуйся тут за тебя: вышел человек поссять и пропал…

— Ты, Савелий, не гундось. Понял, да? Лошади Чифирка уважают, не то, что некоторые. Давай лучше выпьем, — выставил Чифирок из пазухи початую бутылку спирта.

— Ладно, черт с тобой, глуши. Но пока живой, в ведомостях распишись. А то завтра машины за лошадями приедут — не до бухгалтерии будет, — протянул он Чифирку подготовленные заранее «заборные ведомости» на «котловое питание».

— Здесь, и вот здесь, — ткнул пальцем и отошел от стола.

Чифирок равнодушно, не вникая в сумму, поставил в ведомостях коряво, но разборчиво: «Я Чифирок».

Довольный Савелий не глянул на подпись, тут же смахнул листочки в папочку. Повеселел.

— Жратвы, полно. Закусывай. Беда с вами, бичами. В тайге вас только и держать, — кружил рядом Савелий, примериваясь к спирту.

— Лей, чо мнешься? Не жалко, — разрешил Чифирок.