Четырнадцатое, суббота

К водной стихии мне не привыкать. Открыв глаза, я подхватил идущий ко дну рюкзак, всплыл на поверхность и, по-чапаевски загребая одной рукой, поплыл к берегу. Рядом со мной Лева и Вольф буксировали туда же разбухший от воды ковер. Впрочем, он распластался по поверхности и, кажется, сохранял плавучесть. Рядом с Лешеком вынырнула чья-то черноволосая головка. Конечно же, это русалка Эльвира, словно протелепала о прилете своего возлюбленного и приплыла на свидание. Сначала они смущенно смотрели друг на друга, потом коротко поцеловались и поплыли вслед за нами. Господи, ну совсем дети, а туда же, любовь-морковь.

— Дяденька, это не ваше? — Эльвира догнала меня и подняла вверх на вытянутой руке гермомешок с видеокамерой.

— Мое. Будь другом, отдай мне это на берегу.

«Тоже мне, «дяденька»! — обиженно подумал я. — Да ты на сто сорок три года меня старше, тетенька! А за камеру, конечно, спасибо».

По забурлившей вокруг воде я понял, что и остальные русалки тут как тут. Ну конечно, после заката русалки обычно выходят на берег, снимают хвосты и устраиваются на ночлег на деревьях.

— Привет, — сказала, проплывая мимо меня, Светка. — Давно не виделись. Давай, помогу.

— Спасибо, сам управлюсь.

— Давай, давай. Я все-таки в ласте, — она отобрала у меня рюкзак, плыть стало легче.

— Ты не бойся, я больше не буду к тебе приставать. Можешь хранить верность своей возлюбленной. И вообще, ты не в моем вкусе.

— Взаимно.

Мы выбрались на ту самую поляну, где несколько дней назад был наш лагерь. Русалки переоделись в балахоны и развесили свои хвосты сушиться на ветвях деревьев, мы же сушили свою одежду на себе, поскольку переодеться было не во что. Вольф очень быстро нашел выход из положения — обернулся волком и носился между деревьев, суша свою шкуру. А я наломал хворосту и запалил пионерский костер. С одной спички. Уж что-что, а спички у туриста всегда сухие.

— Здоровски! — наблюдая за мной, сказала Эльвира. — И кремень не нужен, и трут раздувать не надо!

Все остальные русалки тоже сгрудились у костра. В этот раз среди них была и пожилая русалка, Светкина мамаша, которую мы в прошлую нашу встречу спасали. Сколько же, интересно, ей лет? И сколько лет этому скотине-толмачу, если он Светкин папаша? Может, он тоже какая-нибудь нелюдь? Или просто так хорошо сохранился? Хотя какое мне дело, своих забот хватает!

Вольф притащил с соседнего луга несколько куропаток. Как он их наловил в темноте, одному Богу известно. Русалки их быстро ощипали и насадили на вертелы. После ужина мы с Левой соорудили шалаш (не люблю спать просто так, под открытым небом), настелили лапнику и устроились на ночлег. Вольф с Дашкой и Машкой (или Наташкой, черт их разберет) остались куковать у костра, выудив из недр рюкзака неиссякаемую баклажку, чудесным образом проигнорированную цыганами. Лешек с Эльвирой уединились где-то в ворохе прошлогодней листвы, а остальные русалки залезли спать на деревья.

Я проснулся самым последним. Мне снился сон, что мы с Катькой купаемся в фонтане. А вода теплая-теплая. И колючая. Колючая и пахнет елками — это я уткнулся носом в лапник. Шел уже девятый час, и солнце поднялось довольно высоко. Все, не дожидаясь меня, позавтракали, а мой завтрак ждал меня в еще теплой золе догоревшего костра. Это было традиционное русалочье блюдо — рыба, запеченная в глине. Чертовски вкусная вещь! Достаешь из золы глиняную лепешку, разламываешь — получаются две тарелки, в каждой по полрыбины, нежнейшей и аппетитной. Одно плохо, что без соли. Сами русалки уже надели свои хвосты и шлепали ими по мелководью. Лешек тосковал на берегу, не сводя глаз со своей возлюбленной.

— Так что, господа? — спросил Лева. — Как мы в дальнейшем будем передвигаться?

— На своих двоих, — весело ответил Вольф.

У него с утра было хорошее настроение.

— А кто-то даже на четырех!

— Я что хочу сказать, у Ивана же осталось немного денег от его институтской получки. Может зайти в ближайшую деревню и купить там пару кляч?…

— Послушайте, — я развернул карту. — Смотрите сюда. Из озера вытекает река Синява. Нам надо на юго-восток, правильно? А река уходит немного южнее, но это не имеет значения. Может купить в деревне не пару кляч, а топоры и пилу. Тогда мы построим плот и доплывем до того места, где работают шемаханские АГЗУ. Пусть это и крюк, но там мы поднимем в воздух наш ковер и быстро наверстаем упущенное.

— Гениально! — Вольф зааплодировал.

— Эльвира говорит, — сказал подошедший к нам Лешек, — там, возле истока реки, лежит дора.

— Дора? — усмехнулся я. — Это что, еще одна русалка? Ее надо приводить в чувства или она уже дохлая?

— Да нет, дора — это большая такая лодка. Ее немного просмолить, типа проконопатить и можно как бы плыть.

— Серьезно? Это меняет дело. Пошли, посмотрим посудину!

— Но она говорит, что по реке этой плыть как бы стрёмно. Там впереди дури.

— Дури? Что это?

— Ну, пороги. Там немало людей потопло.

— Ерунда, — ответил я и добавил без ложной скромности: — Я лучший в мире специалист по прохождению порогов. Если не считать командора, но он в плену у Кощея.

* * *