Четырнадцатое, суббота

Лошади, очевидно, хорошо понимали ее слова, судя по тому как все они дружно зашагали. И моя лошадь, пристроившись в хвост Катькиной, нехотя тронулась вперед. Шагать было совсем не трудно Мерно покачиваясь в седле и поглядывая вокруг, можно представить себя ковбоем, лихим казаком или мушкетером. Но когда раздалась команда "рысью марш", положение мое заметно усложнилось. Я "вколачивал гвозди" пятой точкой, никак не попадая в такт при попытках вставать на стременах. А вся смена рысила легко и грациозно, особенно Катька, просто залюбуешься, глядя на нее. Но когда пришло время скакать галопом!… Боже мой! Признаться честно, я предпочел бы лучше сесть за руль гоночной машины без тормозов на горной дороге. Балансируя в скользком седле, я вцепился в переднюю луку, практически бросив повод, и молил Бога, чтобы, как избавление, поскорее прозвучала команда "рысью!". А Катька скакала как амазонка, привстав на стременах и склонив голову к гриве. А грива коня развевалась на ветру и ее собственные волосы развевались как позавчерашней ночью, когда они с Ленкой летали на метлах.

А я завершил ту приснопамятную прогулку позорным падением и синяком на заднице. Хорошо, хоть не упустил лошадь, а то лови ее потом по всему пустырю! И вот теперь мне представился случай испытать себя в ипостаси кавалериста в третий раз.

- Где ты их взял? - спросили мы с Лешеком оборотня.

- Украл! Ха-ха! Позаимствовал. В штрафном табуне, разумеется. Даром я, что ли, три года пополнял его поголовье и охранял!

Я выбрал себе каурого мерина - он показался мне большим, спокойным и невозмутимым. Лешеку досталась нервная пегая кобылка. Мы навьючили поклажу и, после того как я с третьей попытки очутился в седле, тронулись в путь У моего мерина был размашистый шаг и хорошая мягкая рысь. Скоро я научился облегчаться, да и галоп уже не так сильно меня шокировал. Пока я осваивал новый способ передвижения, глазеть по сторонам мне, сами понимаете, особенно не удавалось. Зато Вольф, всадник бывалый, как впрочем и следопыт, примерно на втором километре нашего марша заметил у обочины следы свежего кострища. и утоптанную траву: выходит, кто-то здесь ночевал. Вот, значит, откуда до нас доносился запах дыма.

Мы чередовали аллюры, чтобы лошади не сильно уставали и, судя по верстовым столбам, передвигались достаточно скоро. Чуть за полдень, впереди нас на дороге показалась карета. Она двигалась в попутном направлении, и мы ее нагоняли. Наконец-то впереди нормальные люди, можно будет расспросить их и про дорогу к этому Бэдбэару, и про самого Бэдбэара, и про Кощея, и вообще про то, куда я, черт возьми, попал. Мы пришпорили коней, и карета стала приближаться к нам еще быстрее

Два лакея на запятках, обернувшись, достали мушкеты и направили их в нас. Два выстрела грохнули, слившись в один. Одна пуля просвистела прямо над моей макушкой, другая царапнула Вольфу ухо, пошла кровь. Так, а это уже не шуточки, пули-то настоящие. Ведь могли и в глаз попасть или еще куда, а то и вообще убить! Мушкеты у них, по всей видимости, тоже были однозарядные, как и конфискованный у разбойников пистолет. Перезаряжать, находясь на запятках трясущейся кареты, им было не с руки. Тем временем карета прибавила ход,. мы видели, как кучер стегал бичом коней.

- Ну, гады, это вам даром не пройдет! - сказал Вольф. - Дай-ка пистолет!

Я машинально протянул ему оружие, подсознательно догадываясь, что может произойти смертоубийство, но не знал, как помешать этому.

- Может не надо, - сказал я на всякий случай. - Пусть улепетывают!

- Ну уж нет!

Вольф был настроен очень решительно. Он пришпорил серого в яблоках и не целясь выстрелил, сбив пулей с одного из лакеев шляпу. Лешек залился оглушительным свистом, и перед каретой на дорогу упало дерево. Карета остановилась, кучер, оба лакея и еще один слуга, сидевший с кучером на облучке, бросились врассыпную в лес.

Мы подъехали к карете. По дороге Вольф подобрал сбитую с лакея шляпу. Мне показалось, сейчас он схватит ее зубами и будет трепать, как разъяренная собака. У кареты мы спешились и открыли дверцу. Внутри находился полный, средних лет человек в расшитом бисером черном камзоле, пышных (не знаю точно как сказать, не разбираюсь в средневековой одежде) шароварах что ли, или панталонах до колен и желтых чулках с подвязками крест накрест. Он забился в угол и дрожал от страха.

- Вы-вы-вы не посме-ме-ете! Я-я уже все-се отдал. Вам те-теперь нужна моя жизнь? Ну убивайте, убивайте, чего тянуть!

Он разрыдался. Вольф встряхнул его за плечо и сказал:

- Прекратите истерику, сударь, и объясните нам, что все это значит! Зачем ваши люди стреляли в нас?

Мы сели в карету. Я с Вольфом напротив перепуганного господина, Лешек - рядом с ним.

- Вы приняли нас за разбойников? - спросил я.

Он закивал головой.

- Уверяю вас, это не так. Более того, мы сами вчера оказались жертвами нападения лихого народца.

- И вас тоже обчистили до нитки? - обнаружив в нас родственную душу, перепуганный господин стал обретать дар нормальной речи.

- Напротив, мы произвели экспроприацию экспроприаторов.

- То есть?