Четырехугольник

Новикову не спалось. Завтра… Нет, уже сегодня… Задремал он только перед рассветом. Проснулся поздно, усталый от сновидений, разбитый, с трудом пришел в себя, долго не мог решиться, но наконец, сделав над собой усилие, позвонил. И тотчас почувствовал глухие, неровные удары сердца, оно чуть не выскакивало из груди, голос предательски дрожал. Но Юля будто ждала его. Она сразу засуетилась, всплеснула руками – Новиков очень явственно это представил.

– Ты? Здесь? Я будто чувствовала. Не могла спать. Я вообще сплю очень мало. Но я не могу пригласить домой. У меня не убрано. И я не в порядке. И – Дима, он не привык к чужим, – голос у нее был растерянный, прерывистый, она будто задыхалась. Совсем не тот голос, что в Ютубе.

– Нет, нет, не надо к тебе, – испугался Новиков. – Давай лучше посидим в кафе.

– Только мне нужно привести в порядок мужа, – сказала она. – И себя тоже. Я ужасно выгляжу сегодня. Почему ты… – она, наверное, хотела сказать «не предупредил», но передумала. – Зачем ты? Где ты остановился?

– В гостинице.

– Ах да, ты, кажется, говорил. Я никак не смогу раньше двух. Я должна вызвать Димину сестру.

– Я подожду. – Новиков почувствовал облегчение, но тотчас вслед за этим что-то больно кольнуло его. Что дальше, если она на несколько часов не может оставить мужа? Совершеннейшая авантюра. А чего он, собственно, ожидал? Да, чего? – Я подожду, – повторил Новиков.

В два часа, как и договорились, они встретились у дома купца Стерлядкина, одной из главных достопримечательностей города. Юля по-прежнему была красива, совсем как на фотографиях. Милые, мягкие, интеллигентные черты. Морщинки, но что такое морщинки? Прическа, маникюр – Новиков догадался, что ради него Юля только что сходила в парикмахерскую. Одета, правда, скромно. Платье то самое, в котором снялась на концерте много лет назад. Но, значит, с тех пор не поправилась.

– Давай прогуляемся по городу, – предложил Новиков. – А потом зайдем в ресторан, пообедаем.

– Хорошо, – покорно согласилась Юля. – Я очень много лет не была в ресторане.

Они гуляли по городу и говорили о разных мелочах, не о главном. Юля читала Новикову стихи. Свои и Есенина, Мандельштама, Цветаевой. Как ни странно, многие Новиков не знал. Когда он учился, Мандельштам оставался под запретом. И Цветаева с Пастернаком до некоторой степени. Еще не утих тогда скандал с «Доктором Живаго». А потом Новикову стало не до стихов.

Юлин голос… До чего же красивый, мелодичный был у нее голос! Необыкновенно выразительный, волнующий голос, который он столько раз слышал в Ютубе, который возбуждал его, сводил с ума, рождал желание. Он взял Юлю за руку, прижал к себе. Она не отстранялась. Они вошли в ресторан.

– Юля, – начал Новиков, когда они чокнулись, – Юлечка, ты самая близкая мне. Единственная. Данная Богом. Я смотрю на тебя и думаю, что ты – ангел. О, как я хотел бы быть с тобой. Отчего мы не встретились раньше? Разве это справедливо?

Новиков заметил, как она съежилась, словно стала меньше. Ее щеки стали пунцовыми. «Давление», – подумал он.

– Не нужно, – простонала она. – Не нужно говорить об этом. Я тоже… люблю тебя… как друга, – поспешно добавила она. – Хотела бы любить. У меня никого нет… кроме тебя и мужа, Димы. Мы с ним очень были близки, очень. – Новикову показалось, что в глазах у нее стоят слезы.

– Что же делать? – спросил он.

– Ты ведь тоже женат, – сказала она. – И жена у тебя знаменитая.

– Это странный брак. Не настоящий, – отвечал Новиков. – А настоящая – ты.

– Да, – согласилась Юля. – Но что же делать? Я другому отдана и буду век ему верна. Дима не виноват, что так случилось. Это может быть с каждым. Может быть, когда-нибудь.

«Нет, – подумал Новиков. – Я не дождусь. Мне уже семьдесят. Слишком поздно».

– Мы не могли встретиться с тобой раньше? – спросил он.

– Шансов было очень мало, – подтвердила она.

– И теперь… Разве что на небесах, в другой жизни. Или в стихах. Но я не умею писать стихи, – вздохнул он.

Юрий Матвеевич взял Юлю за руки. Руки у нее оказались очень нежные, несмотря на нелегкую домашнюю работу. Он наклонился к ней и поцеловал – нежным, ласковым, долгим поцелуем, в котором столько было и любви, и отчаянья.

– Да, в стихах, – прошептал Новиков. – В стихах…

Новиков почувствовал, что из глаз у него текут слезы.

Он взглянул на Юлю. Глаза у нее тоже были мокрые.

2018, весна – лето

Фифочка

Заглянув после долгого перерыва в «Фейсбук», Владимир Левин обнаружил коротенькое письмецо, скорее даже записку от Леночки Фельдман. Он с волнением перечел ее несколько раз, хотя читать было практически нечего, никакой информации о Леночке записка не содержала:

«Здравствуйте, Владимир Ильич!

Случайно узнала, что вам исполнилось шестьдесят пять лет!

Поздравляю! Летом собираюсь в Москву. Очень хочу увидеться.

Лена Фельдман».