Читаем Четырехугольник полностью

Сомнений у Новикова почти не оставалось. Едва ли такое можно придумать! Он почувствовал зависть, потому что у него никогда ничего подобного не было. Были женщины, много, а – не было…

Но ведь такая не изменит, не уйдет от мужа, не кинется на шею другому оттого, что он главный редактор. Тем более бездумно. Ни за какие коврижки. Она, может, и в своей Сызрани сидит из-за мужа. Она не уедет в Москву, будет охранять свое гнездышко. Своего…

Но кто же он, этот счастливчик?

Счастливчик? Однако:

Твой бедный разум, неподвластный фразам,напоминает жаркий и бессвязныйтот бред, что ты шептал мне по ночам,когда мы были молоды, безумны,и страсти огнедышащий Везувийобъятья наши грешные венчал.Во мне ты видишь маму или дочку,и каждый день – подарок и отсрочка,но мы теперь – навеки визави,я не уйду, я буду близко, тесно,я дочь твоя, и мать, сестра, невеста,зови, как хочешь, лишь зови, зови…

О ком это она, о муже? Новиков не решился спросить. Он знал: все со временем разъяснится.

В конце года, то есть всего через пару месяцев, лучшие авторы журнала выступали на радио, и Юрий Матвеевич пригласил Юлию в Москву. Сам. Лично. Он жаждал ее увидеть! Услышать! Новикову плохо было одному…

В это самое время у Ольги Николаевны вышла новая книга, и на книжной выставке ее торжественно презентовали. Во главе стола сидела сама Шуткина, в неизменных черных очках и в черных, без пальцев, перчатках. Новиков обязан был присутствовать, но – один, один… Верно говорят, что одиночество особенно тяжко на людях. Между тем Юрий Матвеевич тихо начинал ненавидеть Шуткину: от нее зависело напечатать новиковские рассказы и тем самым пропустить Новикова в классики.

Ольга Николаевна радовалась, как девочка. Новиков читал это по ее глазам. На сей раз это был исторический роман из рифейской старины, в котором правды содержалось не больше, чем золота в медных монетах, – Варварина терпеть не могла рыться в архивах. Но какое это имело значение? Кому нужна правда? Намного важнее казалось то, что Варварина снова замахивалась на Премию, тем более что Маша Шуткина выступала одним из главных учредителей этой самой Премии.

С Машей у Новикова имелись свои счеты: когда-то – он не был еще главным редактором – Новиков помог ей напечататься в журнале. Но Маша Шуткина оказалась на редкость неблагодарной. Вот и на сей раз слукавила старая карга: сама подошла к Новикову – неудобно было не подойти – и протянула руку в перчатке с голыми костлявыми пальцами.

– Значит, Юрий Матвеевич, печатаетесь у конкурентов?

Новикову неудобно показалось ее уличить. Много лет, пока всерьез не обиделся, искал он подступы к этой шапокляк. От отчаянья, было дело, даже письмо написал, но она не ответила. Вдвойне обидно: Ольга Николаевна то ли не смогла, то ли не захотела ничего сделать. Ларчик между тем открывался просто: стихи Шуткиной, которые Новиков протолкнул, были как она сама, бесцветные и сухие, словно осенняя трава, настолько, что неподкупная Эльмира Антоновна после этого не здоровалась с Юрием Матвеевичем целый год. Так вот, как-то в легком подпитии Новиков ляпнул об этом с юморком, и доброхоты тотчас же донесли. С тех пор Шуткина много лет демонстративно держала дистанцию. Она и сейчас наверняка только делала вид. Маша Шуткина никогда ничего не забывала.

На выставке Новиков особенно почувствовал свое одиночество. К нему подходили, жали руки, с ним заговаривали, даже заискивали, особенно молодые, малознакомые, но он, как никогда остро, чувствовал фальшь…

А в этой, из Сызрани, Юлии, в ней издали ощущалась чистота. Редкая в наше время искренность, неиспорченность. Она вдалеке от всяких столичных дрязг. От сплетен. Она – другая, из другого теста. Такая не обманет, не станет лгать. В ее стихах не ощущается притворства. Новиков уверен был, что не ошибся, к своим семидесяти он считал себя душеведом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги