Четыре угла коварства

Ого как хлестко. Ну, где-то как-то Феликс близок к истине, хотя истина тоже бывает двуличной и коварной, ибо на нее обычно опираются с разных ракурсов. И все забывают, что не редкость, когда обстоятельства не в состоянии исправить один человек, один вообще мало что может. Тамара – потерпевшая из первого дела Павла, кстати, следственная группа и сложилась с тех пор, ее муж оказался преступником, в СИЗО погиб странным образом, а сам Павел познакомился с ней на пробежках в парке. Эффектная женщина Тамара, благожелательная, умная, но с большим недостатком – богатая, после смерти мужа наворованные деньги достались ей, а Павла после первой жены не тянуло второй раз наступить на грабли. У них были замечательные свободные отношения, никаких обязательств, казалось, все устраивает обоих. Нечаянно из головы Павла вылетело, что от секса вообще-то дети случаются, так и вышло.

– От тебя это слышать странно, – проворчал Павел, задетый за живое, а обиженный человек не бывает справедливым. – Уж ты-то погулял вволю.

Тут-то Феликс и обратил свой взор на друга, но монолог выдал хуже «козла», потому что прав, черт возьми, выдал индифферентным тоном, что тоже воздействует отрицательно на психику обвиняемого:

– А мне странно слышать про «погулял». Паша, когда я просто спал с девицами, зная, что никогда ни на одной не женюсь, то предохранялся сам. Но Тамара не мои бывшие девицы. Когда произносят при мне слово «элита», я представляю сразу ее, а не то, что нам показывают по телику. Она заслуживает любви, уважения, восхищения, тем более вот-вот родится твой наследник, хочешь ты этого или не хочешь. Почему же ты с ней так поступил?

– Как?

– Сам не догадываешься? Мы все крепко срослись, даже сроднились… ездили отдыхать к Венику в деревню. Все думали, у вас роман… нет, не так. У вас был роман, мы это видели. Вдруг Тамара беременеет, а ты – юрк в кусты.

– Я просто взял паузу, чтобы привыкнуть к мысли о переменах, но Тамара поняла по-своему мой тайм-аут…

Прервал обоих голос Антона Корикова:

– Господа, а ничего, что вас слышит даже труп этой несчастной женщины, не говоря уже обо мне?

Круглая рожица Антоши с сияющими глазами в любом состоянии не соответствовала замечанию, которым он намекнул, мол, не хочу быть свидетелем ваших разборок. У него реакции несколько глуповатые, точнее, театральные, вычурные, но парень он хороший, а специалист еще лучше, что нетипично для его возраста – двадцать семь лет.

– Извини, Антоша, – бросил ему Павел, а в паузе внутренне собрался, чтобы убрать из тона раздражение, правда, не смог не бросить упрек Феликсу: – Вообще-то я спросил, что ты думаешь по поводу убийства твоего одноклассника, а ты высказался, какой я есть негодяй.

– Иногда полезно послушать, что думает народ, – промямлил тот, указывая большим пальцем на себя.

– Ну да, все святые. – Буркнув, Павел встал и подошел к Антону. – Что расскажешь о девушке?

– Пока могу сказать, что следов насилия, а также борьбы не обнаружено, – воодушевился Кориков, его же кашей не корми, только дай порассуждать на тему трупов. – Значит, физической борьбы не было. Есть кое-какие подозрения, но проверю на вскрытии.

– А сейчас подозрения не выскажешь?

– Не хочу выглядеть треплом, Павел Игоревич, если мои подозрения не подтвердятся.

– Как скажешь, – не стал настаивать Павел.

– Еще: смерть наступила в одно время с убийством ее мужа, то есть примерно в промежутке с одиннадцати до часу ночи. А если точнее, с одиннадцати до двенадцати, но у нас не любит начальство, когда называется точный промежуток. Далее… Раз пистолет был в руке, может быть, она и убила мужа. А потом, выйдя из спальни, взяла и умерла. Бывает, смерть наступает внезапно и скоротечно.

– Н-да, очень убедительно, – покивал Павел. – Феликс, а ты что скажешь по этому поводу?

Тот, не переменив прежней позы, молча пожал плечами, но ни слова. Павел опустил голову и уставился на женщину: молодая, красивая… была. Смерть подпортила красоту, впрочем, она никого не украшает, и если долго рассуждать об этом над каждым трупом, можно запросто заполучить психоз. Это просто тело, которое еще недавно бегало, любило, страдало, радовалось, а теперь оно всего лишь объект для подробного исследования.

В качестве следователя Павел работает недолго, но всегда, когда перед ним лежит молодой человек без признаков жизни, а он имеет дело в основном с убитыми, всегда думает: чем, интересно, этот человек жил? Почему он так рано освободил себя от земных забот или его кто-то освободил? Они могут быть жертвами, а могут быть мошенниками, преступниками, в любом случае эти люди сделали ошибку, которую называют роковой, ибо результат ее – смерть.

– Пал Игоревич… Пал Игоревич!

– А? – вышел из задумчивости Терехов, оглянулся и увидел в дверном проеме самого молодого опера в их группе Сорина. – Что такое, Женя?

– Я зову-зову вас…

– Извини, задумался. Есть новости?

Сорин, подходя к Терехову, свойственным ему легким тоном меланхолика, который в группе воспринимается с юмором, поведал: