Четыре сыщика

– По крайней мере это здание не такое уж заброшенное! – прошептал Филин. – А это уже как минимум улика. Сейчас, надо сфотографировать.

– Только без вспышки! – выпалила Лена, чувствуя, что у нее начали трястись колени. – Чтобы не привлекать внимания. Митя, мне здесь не нравится!

– Мне тоже, – пробормотал Филин, щелкая камерой. – Ладно, быстренько глянем – и обратно.

* * *

Браузер в телефоне загрузил данные, когда Митя уже ковырял ногтем старые темно-коричневые кирпичи, выщербленные дождями и морозами, из которых было выложено здание бывшего хлебозавода.

Снизив яркость экрана до минимального уровня, чтобы не резала глаза, Митя полистал страницу поисковика.

Пробормотал разочарованно:

– И при чем тут «майский день»? Ерунда какая-то.

– Может, на другом языке? – горячо задышала в ухо Лена, заглядывая через плечо.

Митя переключился в режим перевода. Вновь потянулась загрузка, в этот раз показавшаяся не столь томительной. И на экране возник результат: «Майский день → Mayday».

Митя пожал плечами – и так понятно. Любой третьеклассник, изучающий английский, сможет перевести.

– Все, пошли уже отсюда! – Лена отпрянула и действительно собралась уходить.

В раздражении Митя ткнул пальцем на иконку «обратный перевод». Прокрутилась загрузка. Страница обновилась. И Митя замер с отвисшей челюстью.

– Эй, Филин! Ты чего? – обеспокоенно спросила Лена, снова заглянув через плечо.

И почувствовала, как от ужаса по ее коже побежали мурашки.

Система автоматического перевода выдала результат:

«Mayday → Внимание! Это сигнал бедствия! Человеку или группе людей угрожает смертельная опасность. Требуется срочное оказание помощи!»

* * *

Внезапно темноту на дороге прорезали автомобильные фары.

Митя с Леной мгновенно припали к земле, пытаясь вжаться в грязный асфальт, усыпанный осколками стекол и обломками кирпича.

К зданию с ревом подъехал внедорожник. Остановился, урча мощным двигателем. Хлопнула дверца. Кто-то большой и тяжелый прошагал мимо. Зашел внутрь. Спустя десяток секунд заколотил кулаком по далекой двери.

Звуки доносились глухие, мягкие, будто из-под земли. Или из подвала. Митя на корточках подполз поближе к разбитому окну. Навострился, прислушался.

– Открывай, Жмых! Это я! – долетел требовательный бас.

Защелкали замки. Хлопнула дверь. Дальнейший разговор было не разобрать – только еле слышные невнятные звуки. Но было очень похоже, что разговор этот проходит на повышенных тонах – обладатель баса требовал и ругался, а кто-то второй вяло оправдывался.

– Митя, надо уходить! – стуча зубами, еле слышно прошептала Лена. – И сообщить про сигнал о помощи. Причем срочно!

– Надо! А как? Что, если мы будем по дороге возвращаться, а он обратно поедет? – ответил Митя, пытаясь сохранять остатки хладнокровия.

– А если прямо отсюда позвонить Иванцову-старшему?

– Связи почти нет. Как ты ему объяснишь? Не будешь же орать в трубку полчаса? Да не бойся ты!

Митя нашарил в темноте ладонь Лены – холодную, подрагивающую. Сжал. Повторил:

– Не бойся. Сейчас придумаем что-нибудь.

Показалось, будто ладонь стала капельку потеплее. А его собственные уши стали горячими-горячими.

Голоса опять стали громче. Защелкали замки, где-то внутри открылась дверь:

– Почему так мало сегодня, Жмых? Ты чем занимаешься за мои деньги?

На улице появился высокий, бородатый и кряжистый обладатель баса, с важным видом шагающий к машине. За ним, сгибаясь под тяжестью большой картонной коробки, переставлял ноги тощий и бледный человек с лысиной и длинными сальными волосенками до плеч.

– Завтра сразу две коробки будет, – оправдывался он блеющим голосом.

– Мне надо не две! Мне надо двадцать две, причем каждый день! – возмущался бородатый, открывая багажник внедорожника. – Ты просил Нику – я тебе купил! Ты обещал, что будет много! Вот я и спрашиваю – где это «много»?

Тощий загрузил коробку в багажник, разогнулся и попытался оправдаться:

– Ника сегодня плохо работала. Очень плохо. Все пришлось на глазок делать. Брака много сегодня.

– Где брак? Давай сюда! – зарычал бородатый. – У меня все разойдется. Бегом тащи, некогда мне тут на тебя смотреть!

Мелко кивая, Жмых снова скрылся в недрах здания.

– Митя, ты тоже слышал? – спросила Лена, еле двигая губами. – Как это «купить Нику»?

– Понятия не имею, – озадаченно пробормотал Митя. – Может, нам послышалось? Из здания выскочил дрожащий и потеющий Жмых с новой коробкой в руках. Просеменив несколько шагов на трясущихся ногах, он споткнулся об обломок кирпича и грохнулся на землю.

От удара коробка разъехалась по шву, и в ярком свете фар было отчетливо видно, как по пыльному асфальту покатились пластиковые бутылочки с цветастыми этикетками.

Точно такие же бутылочки с лекарством от насморка, о которых говорил Иванцов. Которые этой весной стали дефицитным товаром.

– Нет, Жмых, до выходных ты не доживешь! – прорычал бородач. – Если не отработаешь убыток десятикратно. Ты понял?

Лена дернулась. Ее колотило крупной дрожью. Разлепив губы, она быстро-быстро еле слышно зашептала: