Четыре мушкетёра (сборник)

— Вот видишь, я же говорил, что тёмная! Я же говорил, — сразу оживился Планшеев. — А очень тёмная или не очень? Больше ни слова. Только скажи, очень или не очень?

— Ну, не очень.

— Не очень, но ведь всё равно тёмная. Да-а, парень, попался ты, похоже. Надо тебя выручать. А денег-то много или не очень?

— Хватит.

— Я понимаю, что хватит. Но ты пойми: в Одессу в одиночку — это тухлое дело. Ты в Одессе хоть раз был?

— Нет.

— То-то, что нет. Одесса — это знаешь! Это не шутка! — сказал Планшеев, который тоже в Одессе ни разу не был. — Так что давай выкладывай, какое дело, и мы тебя будем выручать.

— Кто — вы?

— Всё. Я сейчас всех обзвоню. Ведь мы же друзья?

— Друзья.

— А друзья тебя не бросят. Это ты запомни. Особенно в трудную минуту.

Вартанян и не догадывался, что самой трудной минутой в жизни друзей Планшеев считал ту, в которую эти друзья задумывались, куда бы потратить деньги. А в этом деле он был просто неоценимый помощник.

— Так что я звоню. Одного тебя в Одессу мы не пустим. Так Катьке и скажи. Сам, конечно, не говори, но если спросит — вот так.

И он начал яростно крутить телефонный диск. А Вартанян ходил по комнате и соображал, хорошо или плохо то, что предлагал Планшеев,

— Ты пойми, — продолжал убеждать его Планшеев, не переставая работать с телефоном, — Одесса — это дело нешуточное, туда в одиночку что в омут головой. Я-то точно знаю. Туда только впятером. И то ещё мало. Алло! — он наконец дозвонился. — Атасов? Это я. Дуй на Катьки ну квартиру. В Одессу едем. Здесь всё объясню.

Он опустил трубку на рычаг, тут же поднял её и снова начал крутить диск.

— Алло, Порточенко, ну что ты там сидишь? Тут в Одессу надо ехать, а ты там сидишь. Так одна она, Одесса-то. Давай мигом сюда, к Катьке, а отсюда уже в Одессу.

Потом на очереди был Арамич.

— Ну ты, старик, даёшь, ты где пропадаешь? Давай лети в Одессу. Ну нет, сперва захвати нас, мы тут у Катьки на квартире. Перевалочный пункт у нас тут. Давай в темпе, а то суточных не достанется. Намёк понял? Отдать концы в воду!

Вартанян с благоговением слушал его команды. «Вот что значит друзья! Ради какого-то пустякового поручения хоть на край света», — думал он.

— Вот так куётся гвардия! — гордо сказал Планшеев. — Ведь ты отметь — все словно ждали команды, прямо сидели в готовности номер раз. Ты понял? Вот что такое настоящие друзья!

Вартанян, конечно, не мог предполагать, что все они сегодня сидели дома потому, что уже три недели сидели на мели, и как последний шанс выплыть из этого безденежья ими был пущен Планшеев к Вартаняну разузнать, не проявил ли о нём папенька материальную заботу через посредство услуг почтового отделения. Планшеев оправдал надежды: лучше быть в Одессе с деньгами, чем здесь без них. Оставалось только понять, сколько Катька готова заплатить за операцию, и сделать так, чтобы готова была заплатить много.

— Да, хороший город Одесса, — не умолкал Планшеев, — только очень уж любит деньги да глупость. Особенно когда и то и другое у одного человека. А ты — «в Одессу, в Одессу». Одесса — это, брат, не шутки. Туда меньше, чем вчетвером, лучше не ходи.

В это время пришла хозяйка.

— Ну, Бонасеева, ты вообще! — сразу заявил Планшеев. — Ты куда это нашего юного друга законопачиваешь? А? Ему экзамены в институт сдавать, а ты что? Ну ты, в общем, это, вообще! Это ж надо, а?

— Не нуди! — оборвала его Бонасеева. — Пусть мальчик мир посмотрит.

— Ах, мир посмотрит! Он ещё от глобуса не отвык, а ты его, стало быть, в мир! И главное, с чего у тебя мир начинается — с Одессы! Это ж надо, а?

Бонасеева выразительно посмотрела на Вартаняна, стоявшего позади Планшеева, но он только развёл руками.

— Так вот, запомни, Катюша, мы, — и Планшеев театрально ударил себя в грудь, — мы своего друга одного в такое опасное путешествие не пустим. Мы — с ним. Я вот, а сейчас будут остальные.

И они действительно пришли. Сперва Арамич, за ним Атасов и Порточенко. У всех был самый обычный вид, никак не указывающий на предстоящую неблизкую дорогу.

— Выкладывайте, что вы подразумеваете под словом «Одесса»? — начал Порточенко. — Кабака такого мы не знаем, но сюрприз всегда приятен. Давай ты, — он показал на Планшеева.

— Да вот нашего юного друга вдруг решили послать зачем-то в Одессу.

— Это в ту, что ли? — уточнил Атасов.

— В ту самую. Я говорю, рано ему одному в Одессу. Ведь Одесса — это же сами знаете.

— Да-а! — многозначительно протянул Арамич. — Одесса — это не хухры-мухры.

— А кто его посылает? — осведомился Порточенко.

— Да вот она.

— Это правда? — спросил Атасов у Вартаняна.

— Ну, в общем-то да, — ответил он, совсем уже не зная, как себя вести. С одной стороны, ему очень не хотелось обижать своих друзей, с другой — получалось, что он предаёт свою любимую, хотя и не было у них уговора о молчании вокруг его поездки.

— А зачем? — продолжал громыхать Порточенко.

— По делам. Секрет, — вступила в разговор Бонасеева.

— Нет секретов от друзей, — Порточенко перешёл с баритона на бас.

— У него от вас нет, а у меня могут быть! — не сдавалась Бонасеева.