Четвертый сын

— Ты забываешь, братец, что я буду есть до тех пор, пока будет кого есть, — медленно протянул Орвар. — Рано или поздно у меня в зубах окажутся все. Даже те, чья плоть существует только в Отиг.

— А потом пожрешь себя? — осведомилась Два Сапога.

— «Потом» для тебя не будет, так что какая тебе разница?

— Почему ты ей помог?! — не выдержал Расмус. — Зачем привел сюда?

Гаруса с интересом посмотрела на толстяка. Тот невозмутимо почесал объемистый живот, икнул, принимая из воздуха жареную курицу, и снисходительно объяснил:

— Потому что ты бы ее убил, Расмус. И тем самым помог бы наемнику.

— Наемника убила бы я, — усмехнулась Два Сапога. — У мужлана горячая кровь.

Губы Дагни налились бордовым, в зеленых глазах мелькнуло безумие… безумная жажда. Гаруса презрительно скривилась.

— Собачками этих тварей, — рассеяно пробормотал Охотник. — На снегу догонят, покатятся, кровь во все стороны брызжет, красота!

И сжал кулак, прихватив шкуру суки. Та заскулила.

— Скучно, — вздохнул толстяк. — Из года в год одно и тоже, никакой фантазии. Чем же вы отличаетесь от тех безмозглых созданий, что носятся сейчас по миру?

— Мы среди них главные, — напомнила Два Сапога.

Орвар саркастически хмыкнул и перевел взгляд на нигири:

— Кстати, твоя шутка удалась, женщина: наемник потерял коня и теперь тащится по лесу на лыжах.

— Я рада, — ровно ответила Гаруса.

— Не торопись, — предостерег ее Большое Брюхо и вернулся к любимым родственникам: — Чего решили?

Расмус переглянулся с Дагни. В их взглядах читалась бессильная злоба: они не имели власти на территории Повелителя Кладбищ и были вынуждены принять его условия.

— Как мы будем играть? — выдавил из себя чернобородый. Словно гноем сплюнул.

— У них гонка, — спокойно начал Орвар, с наслаждением дробя зубами птичьи косточки. — Гаруса торопится к Мышиным горам, Леннарт пытается ее перехватить.

— Леннарт Изгой? — перебил его внимательно слушавший разговор Охотник. — Наемник из Гренграса?

— Да, — подтвердил Большое Брюхо.

— Туповат, — поморщилась Два Сапога.

— Зато честен, — буркнул Расмус.

— И упрям, как тарвагские тягловые бараны, — сообщил Орвар, ласково разглядывая прилетевшую из темноты баранью голову в чесночном соусе.

— Неплохой боец, — закончил Ингольф. — Для простолюдина, конечно.

— Так вот, — продолжил толстяк, — мы продадим смертным помощь. Подчеркиваю: продадим. Я подсоблю женщине, вы — наемнику. Посмотрим, кто окажется удачливее.

— Мне нравится, — кивнул Охотник. — Жестокая игра.

— Получается, мы никого не убьем? — разочарованно заметила Два Сапога.

— У других кровь выпьешь, — проворчал Орвар. — Отиг длинный.

Немного успокоившись, Расмус огладил черную бороду, пожевал губами, обдумывая следующую фразу, после чего веско произнес:

— Я определю, чем заплатит нигири.

Он согласился на предложение Орвара, но, судя по тону, от этого своего условия отступать не собирался.

Гаруса поджала губы.

— Договорились, — кивнул Большое Брюхо.

— Ты заплатишь за помощь остатками своей магии, татуированная сука, — затараторила Дагни. На ладони рыжей появился тусклый ледяной шарик: — Заставь его засиять.

И покосилась на Углежога. Тот кивнул, одобряя выбор подруги.

— Это очень высокая цена, — после паузы произнесла нигири.

— А у тебя нет выхода, ушастая, — усмехнулась Два Сапога.

Глаза Дагни засверкали, ноздри раздувались, губы подрагивали в предвкушении ответа. Два Сапога не сомневалась, что ответ будет положительным, — Гарусе действительно некуда деваться, и рыжая упивалась властью над женщиной.

«Пусть не получилось убить — зато мы ее замучаем. Орвар прав: так веселее».

— Сначала мы определим, что я получу за остатки магии.

— Чего же ты хочешь?

— Об этом я скажу только Орвару.

И прежде чем Расмус успел открыть рот, нигири и толстяка накрыла снежная пелена.

* * *

— Ты обязан сказать, чем ей помог, — угрожающим тоном заявил Углежог, наблюдая за удаляющейся нигири.

— Не обязан, — отрезал Орвар.

— Вдруг ты перенесешь ее в Мышиные горы?

Чернобородому очень хотелось, чтобы ведьма сдохла.

— Я мог бы перенести ее без лишних разговоров, — покачал головой толстяк. — Но это было бы неинтересно. Не волнуйся, братец, я чту правила: Гаруса пойдет к Мышиным горам сама, без магии. И Леннарт легко ее догонит. — Орвар взял в руки кусок говядины. — Кстати, не забывай, Расмус, что цену Изгою выставлю я. И эта цена — меч Леннарта.

И выразительно посмотрел на Ингольфа.

Два Сапога перехватила взгляд толстяка и нахмурилась. Охотник прищурился. Ингольф остался невозмутим. Углежог же, поразмыслив над предложением Большого Брюха, возмутился:

— Чем же он ее зарежет?

— Придумает что-нибудь, — махнул рукой Орвар. — Или вы ему подскажете… На самом деле, нам пора определиться с куда более важным вопросом: на что спорим?

— Если выиграет наемник, ты отдашь мне свою знаменитую собачью шубу, братец, — предложил Расмус. — И весь следующий год проходишь в одних штанах.

Толстяк похлопал себя по животу, подумал, высасывая из косточки мозг, после чего кивнул:

— Хорошо. Но если победит нигири, я спилю у Дагни каблуки с сапог. Пусть она в следующий Отиг будет похожа на идиотку.