Четвертый Рейх

— Поспите, Кадзусе. Я подежурю.

Удивительно, но тот послушался. Улегся на нары, обхватив чемоданчик, как ребенок обхватывает любимую игрушку.

«А ведь ни у кого из нас нет детей… — вдруг подумал Богданов. — Кадзусе, Мацуме… Нет. Один слишком занят наукой, чтобы заводить семью, второй слишком погружен в себя. Может быть, у Баркера?»

Игорь вспомнил ту знойную блондинку, что обещала ждать Кларка на Земле. Нет, вряд ли у американца есть дети. Скорее всего, Баркер такой же, как и Богданов, только более удачливый. По крайней мере, его девушка — ждет.

«А моя? — Игорь присел на край койки. — А моя ищет лучшей жизни. Впрочем, она и не моя уже… Хотя, может быть, это и хорошо, что не ждет. Кто его знает, как тут сложится. Не будет ни страданий, ни слез… Больно не будет. А если вернусь, так тоже ничего страшного. Всегда можно будет сказать, вот, смотрите от какого я ушла… Как ни крути, а Катерина — в выигрыше».

Он усмехнулся. Мысли о бывшей женщине теперь не приносили боли, только легкую грусть. Будто баламутили какой-то осадок в душе. И ничего больше.

«Получается, что рыдать по нам будет особо некому. Родителям разве что. Вот у японцев они есть. Я сирота, Баркер тоже. Интересно, может, у Погребняка дети имеются? А родители? Я ведь про него почти ничего и не знаю. Где он сейчас?»

Исчезновение специалиста по контактам было одним из самых загадочных моментов во всей этой нелепой истории. Круче было только наличие немцев, живущих по укладу бог знает какого, забытого века, на расстоянии двадцати световых лет от Земли.

Куда можно деться из космического корабля, за несколько секунд до высадки? Или он остался внутри? Но где? Между переборками застрял?

По всему выходило, что Погребняк, как джокер в карточной колоде: то ли сыграет, то ли нет. Никому не известно. Где и кому выпадет, тоже. Нужная карта или бесполезная? Это уж как игрок распорядится. А кто у нас игрок?

Игорь вздохнул. Уж точно не он…

Спящий Кадзусе вдруг жалобно застонал, заворочался.

Богданов встал, прислушался. Но доктор успокоился, вздохнул чему-то своему и затих. Игорь снова прошелся по камере. Потрогал запертую дверь.

Бездействие раздражало.

Сейчас бы очень пригодился экзоскелет. И чувствовал бы себя увереннее, и любые двери с решетками — не преграда.

Но существовала внятная инструкция, согласно которой следовало полностью предотвратить возможность попадания земных технологий особой важности, в руки представителей иной цивилизации. Экзоскелеты вместе с множеством других полезностей как раз к такой технологии и относились. Поскольку человечество еще не сталкивалось с этими самыми иными цивилизациями, то инструкции, как думал Игорь, составлялись чиновниками из Агентства, что называется, от балды. А жаль.

Богданов поднял голову и в сотый раз попытался разобрать готический шрифт над дверью. Безуспешно.

«Красиво… Непонятно, но красиво. Тут все красиво, внушительно так. Дома, город. Про замок и говорить нечего. Только мрачновато. Но красиво. И непонятно».

Мысленно он снова припоминал все, что знает о том периоде истории в котором, казалось, очутился.

Политическая раздробленность, ставшая результатом нескольких мировых войн. Имперская политика некоторых национальных правительств. Неизбежные издержки становления глобального общества. Все по учебнику.

Музейные экспозиции. Солдаты, плакаты. Стратегия и тактика. Стрелочки на картах. Но было что-то еще, что-то такое особое, что колыхнуло сознание тогда, когда их грузили в машину с крытым верхом. Что-то было в том жесте, которым солдат указал им на грузовик. Идите мол… и стволом так, раз… Чтобы точно было ясно, куда идти и кому.

Было что-то в этом. Такое, что выплыло на мгновение в голове, и снова кануло в темноту, словно затаилось до поры до времени. Напугало и исчезло.

Хотя, с чего бы?

Ну, немцы, ну, фашисты.

Солдаты, плакаты. Стрелочки, крестики. Политическая раздробленность, имперская политика. Глобальное общество, финансовая свобода. Учебник.

Чего бояться? Ведь было в истории всякое.

А до того был феодализм, тоже штука, наверное, не сладкая… Но почему-то Игорю казалось, что встреть они на этой планете развитый или не очень феодальный строй, это испугало бы значительно меньше. Глядишь, и Погребняк бы никуда не пропал. А вот как вышло…

«Но почему здесь? Почему немцы, а не, скажем, китайцы? Откуда?» — Игорь почувствовал, что ему в какой-то степени обидно. Будто у него как-то особенно ловко отобрали победу. Не он первым в истории человечества достиг далекой звезды. Оказывается, это уже кто-то сделал. И этот кто-то не только достиг звезды, а колонизировал планету и живет тут себе…

В сложившихся условиях обида была, конечно, очень смешная. Будто других проблем не было.

В то же время…