Читаем Четвертый кодекс полностью

Федор долго стоял, словно купался под лунным светом. В голове его вертелись слова песни, которые говорил ему один луча. Раньше Федор считал их бессмысленными, но теперь они почему-то пришли к нему.

Черный чум.

Белый снег.

Звезд мерцанье.

Снежных нив

Перелив

И молчанье.

Все молчит,

Словно спит.

Сумрак, тени…

Черный чум,

Белый снег

И олени…*

Попрощавшись со знакомыми духами мусун, со своими духами-помощниками сэвен, с оленями, чумом и тайгой, Федор забрался под помост, лег головой к трем кирэс и стал ждать.

Страшный змей Дябдар все еще нависал над ним, и пасть его пламенела, но Федора уже подхватила и несла Небесная река.

И вот он уже в бесконечной заснеженной и морозной тундре мира буни. Порывы ветра сорвали с него ветхий плащ и всю остальную одежду, взъерошили и застудили волосы, которые снова поднялись над его головой прозрачной сияющей короной. Скоро Федор и сам весь обратился в ледяную статую, но не замечал этого. Он неподвижно ждал, когда издали раздастся побрякивание оленьих бубенцов. Ему было все равно, сколько он будет ждать…

* Николай Лесовский.

Илона Линькова-Дельгадо. Россия. Москва. 2 ноября 2029 года

Илона быстро шла по запорошенным снегом кривым переулкам. В этом году холода пришли слишком рано – набросились на столицу, как убийца из-за угла. Она отчаянно мерзла, безуспешно пытаясь закутаться в куцый черный дублет со стоячим воротником – модный, но страшно холодный. Ноги в узких сапожках на шпильках тоже задубели до нечувствительности.

Она с тоской вспоминала теплый и удобный салон своей аккуратной машины, уже неделю пребывающей в ремонте, из-за чего приходилось ездить в метро и мерзнуть на улице.

Впрочем, холод внес хоть какое-то разнообразие в свинцовую депрессию, которая оставалась с Илоной уже много месяцев.

Сначала она боялась, что сходит с ума, посещала врачей. Те советовали отдохнуть и выписывали кучу таблеток, которые она не принимала. И ей было неприятно сознавать, что доктора видят перед собой лишь молодящуюся старуху, уже начавшую съезжать в мутную пещеру деменции.

Но потом она уже хотела и правда сойти с ума – тогда все, что с ней происходит, можно будет объяснить бредом.

Разумеется, врачам она рассказывала далеко не все, хоть и понимала, что это неправильно. Но она просто была не в состоянии облечь ЭТО в разумные, непротиворечивые, понятные фразы.

А больше рассказывать было некому – Илона была совершенно одна. Родные и друзья или умерли, или были далеко, а тем, кто был рядом, она ничего не хотела говорить. Да и никогда не было у нее особенно много друзей. А молодые сотрудники музея смотрели на нее, как на историческую реликвию – с почтением и некоторым недоумением, что она, ученица и (шепотом) любовница самого ЕВК, все еще жива и даже похожа на женщину.

После смерти мужа Илоне стало казаться, что к одиночеству можно привыкнуть. Но не замечала, что оно буквально изливается из ее глаз, и окружающим это прекрасно видно. Не знала она и того, что необыкновенное это, жгучее одиночество чугунной болванкой лежало в ее душе и при жизни мужа, Антонио. Оно поселилось в ней много лет назад, одной трагической лунной ночью в Мексике, под безумный стон цикад.

Она до сих пор злилась на ЕВК… Женьку… Что он сотворил с ней?! Зачем ушел, что хотел сказать своим самоубийством?..

Если это, конечно, было самоубийством. Полиция расследовала дело добросовестно. Он шел к развалинам Чичен-Ицы по джунглям, долго, один раз останавливался, разжег костер, даже полежал. Жег в костре дерево и – Илона никак не могла понять и простить это – куски оленьей кожи.

В джунглях был заранее спрятан акваланг – следователи нашли пустой тайник. Очевидно, это сделал по его просьбе кто-то из местных.

Еще рядом с костром были обнаружены капли крови. Его крови. Видимо, он поранился, когда продирался сквозь джунгли. Кровавый след вел до самого сенота и там обрывался.

…Но почему он сжег кодекс? Он же ученый! Если решил уйти, почему не оставил эту потрясающую рукопись ей – лучшей ученице и… своей женщине?..

А может все потому, что рукопись была фальшивкой, созданной им самим в каких-то неведомых целях? Впрочем, она сама не верила в эту версию – хоть и видела кодекс мельком и лишь несколько секунд, была убеждена, что он подлинный.

Потом Женя пришел к сеноту, надел акваланг и – ушел вниз. Навсегда.

Говорили много чего. Например, что был пьян. Мексиканцы успели заметить, что их великий гость не отказывался от горячительных напитков. Рассказывали байку, как президент страны в знак уважения прислал ему роскошную огромную бутылку водки, и маститый русский ученый вместе с доставившим презент президентским адъютантом усидели ее прямо в номере гостиницы. Адъютанта пришлось откачивать медикам, а ЕВК был, как огурчик.

Перейти на страницу:

Похожие книги