Четвертый Кеннеди

– Если вице-президент и большинство членов кабинета вынесут президенту вотум недоверия, к полудню декларация будет подписана, – заметил Тройка. – Верхушка аппарата президента подписать ее откажется. Их подписи очень бы нам помогли, но их не будет. Если исходить из процедуры, прописанной Конституцией, решающее значение имеет подпись вице-президента. Вице-президент, по традиции, одобряет все действия президента. Вы абсолютно уверены, что она подпишет декларацию? Что она не будет тянуть с подписью? Время – критический фактор.

Джинц рассмеялся:

– Какой вице-президент не хочет стать президентом? Она все три года надеялась на то, что у президента будет инфаркт.

Вот тут впервые раздался голос Элизабет Стоун:

– У вице-президента не было таких мыслей. Она хранит абсолютную верность президенту, – холодно заявила она. – Декларацию она подпишет наверняка. Но не потому, что представился случай подсидеть президента.

Конгрессмен Джинц вздохнул. Ламбертино нахмурился. Лицо Тройки оставалось бесстрастным, но в душе он ликовал.

– Я по-прежнему считаю, что мы должны обойтись без подписей кабинета. Конгресс имеет полное право принимать это решение самостоятельно.

Конгрессмен Джинц поднялся из удобного кресла.

– Не волнуйся, Сол. Да, вице-президент, похоже, не торопится дать пинка Кеннеди. Но декларацию она подпишет. Просто она не хочет выглядеть узурпатором. – В Палате представителей президента Кеннеди иначе как «узурпатором» не называли.

Сенатор Ламбертино поморщился. Не нравилась ему фамильярность Тройки. Как смеет эта мелкая сошка ставить под сомнения решения государственных мужей?

– Действия по импичменту президента абсолютно законны, хотя и не имели прецедента, – изрек он. – Двадцать пятая поправка к Конституции не конкретизирует медицинские признаки, по которым президента должно отстранить от должности. Но его решение уничтожить Дак – явное свидетельство психического нездоровья.

Тройка не смог удержаться от комментария:

– Отстранив Кеннеди от должности, вы, безусловно, создадите прецедент. Двумя третями голосов Конгресс может объявить импичмент президенту. Во всяком случае, теоретически. – С чувством глубокого удовлетворения он отметил, что привлек-таки внимание Элизабет Стоун к своей скромной персоне. – Мы превратимся в еще одну банановую республику, только стоящую на голове: диктатором у нас будет законодательное собрание.

– Это абсолютно неверный посыл, – мгновенно отреагировал сенатор Ламбертино. – Законодательное собрание избирается народом, прямым голосованием, оно по определению не может ничего диктовать.

«Как же, – пренебрежительно подумал Тройка, – не может. Что скажет Сократовский клуб, то вы и сделаете, наплевав на избирателей». И тут же понял, почему рассердился сенатор. Он полагал себя достойным кандидатом в президенты, и, конечно же, ему не нравилось, когда кто-то говорил о том, что Конгресс, исключительно по собственной воле, может избавиться от любого президента.

– Давайте закругляться, – предложил Джинц. – У нас чертовски много работы. Это будет еще один шаг к истинной демократии.

Тройка никак не мог привыкнуть к обескураживающей прямоте первых законодателей страны, таких, как лидер сенатского большинства и спикер Палаты представителей, к той искренности, с которой они подменяли личным интересом государственную целесообразность. По выражению лица Элизабет Стоун он понял, что она думает о том же. К ней определенно надо подкатиться, решил он. А потому надо развить достигнутый успех.

– Но ведь президент может заявить, что Конгресс вмешивается в дела исполнительной власти, и на основании этого не подчиниться его решению. А если он выступит по телевидению до того, как Конгресс соберется на свое заседание? И не сочтут ли избиратели, что Кеннеди в полном порядке, раз руководство его аппарата отказывается подписывать декларацию? Это чревато крупными неприятностями. Особенно если после импичмента Кеннеди заложников убьют. Для Конгресса последствия будут катастрофическими.

Но его анализ не произвел ни малейшего впечатления ни на сенатора, ни на конгрессмена. Джинц похлопал его по плечу:

– Сол, все схвачено, будь уверен. Лучше следи за тем, чтобы в бумагах был полный порядок.

В этот момент зазвонил телефон, и Элизабет Стоун сняла трубку. Послушала, потом повернулась к Ламбертино:

– Сенатор, это вице-президент.

* * *

Прежде чем принять решение, вице-президент Элен Дюпрей отправилась на ежедневную пробежку.