Четвертый Кеннеди

Салентайн несколько дней раздумывал над тем, как организовать антипрезидентскую кампанию. Лобовой удар не годился. Американская публика верила в честную игру. Она бы не поняла, если бы свободная пресса открыто поддерживала только одну из сторон конфликта. Американцы считали, что все должно быть по закону, хотя по уровню преступности Америка могла дать фору любому экономически развитому государству. Поэтому предстояло разыграть очень тонкую комбинацию.

И первым ходом Салентайна стала его встреча с Кассандрой Шатт, ведущей национальной информационно-публицистической программы, которая имела самый высокий рейтинг. И с ней он не мог говорить в открытую: популярные ведущие очень ревностно относились к вмешательству в их деятельность. Но они прекрасно понимали, что без тесного контакта с топ-менеджерами на вершине им не усидеть. И Кассандра Шатт не хуже других знала, как строить отношения с главой телевещательной корпорации, в которой она получала жалованье.

Последние двадцать лет Салентайн постоянно содействовал ее карьерному росту. Он заметил Кассандру, когда она вела утренние передачи, рекомендовал ее в ведущие вечерних выпусков новостей. Она славилась тем, что сметала все преграды на пути к цели. Однажды она ухватила государственного секретаря за грудки и разрыдалась, крича сквозь слезы, что ее уволят с работы, если он не даст ей двухминутное интервью. Она задабривала, уговаривала, умасливала, даже шантажировала знаменитостей, чтобы любым способом заманить их в свою передачу, а потом засыпать личными и зачастую вульгарными вопросами. Салентайн полагал, что по грубости с Кассандрой Шатт не мог сравниться ни один из ведущих телевизионных программ.

Салентайн пригласил ее на обед в свою квартиру. Ему нравилась компания грубиянов.

Когда следующим вечером Кассандра приехала к нему, Салентайн монтировал видеофильм. Он пригласил ее в монтажный зал, оборудованный по последнему слову техники, где видеомагнитофоны, телевизоры, мониторы, как и все манипуляции с пленкой, управлялись компьютером.

Кассандра уселась в кресло.

– Послушай, Лоренс, неужели я должна вновь наблюдать, как ты монтируешь «Унесенные ветром»?

Вместо ответа он принес ей стакан, который наполнил в маленьком баре, стоящем в углу.

О хобби Салентайна знали все. Он брал видеокопию фильма (а его коллекция содержала более сотни лучших фильмов всех времен и народов) и заново монтировал его, доводя до совершенства. Даже в его самых любимых фильмах имелись диалоги и сцены, которые он полагал ненужными. Их-то он и убирал, благо техника позволяла. И теперь на полке гостиной стояли кассеты с копиями и без того лучших фильмов, которые потеряли во времени показа, зато прибавили в качестве. В некоторых фильмах Салентайн даже отсек печальную концовку.

За едой он и Кассандра Шатт обсуждали ее будущие передачи. Эта тема всегда поднимала Кассандре настроение. Она рассказала о своих планах лично посетить глав арабских государств и уговорить их принять участие в одной передаче вместе с президентом Израиля. В другую передачу она намеревалась пригласить трех европейских премьер-министров. Но особенно ее вдохновляло интервью с императором Японии, подготовка к которому уже началась. Салентайн слушал внимательно. Кассандра Шатт, конечно, раздувалась от собственной значимости, но всякий раз ей удавалось реализовать свои замыслы.

Наконец он прервал ее вопросом, заданным игривым тоном:

– А почему бы тебе не пригласить в свою программу президента Кеннеди?

Кассандра Шатт помрачнела. От хорошего настроения не осталось и следа.

– После того как мы с ним обошлись, он и не взглянет в мою сторону.

– Действительно, получилось нехорошо, – согласился с ней Салентайн. – Но если до Кеннеди тебе не добраться, почему бы не выслушать другую сторону? Почему не пригласить конгрессмена Джинца и сенатора Ламбертино, чтобы они изложили свою точку зрения?

Кассандра Шатт заулыбалась:

– А надо ли? Они проиграли, а на выборах Кеннеди их добьет. Зачем мне неудачники? Кто захочет на них смотреть?

– Джинц говорит мне, что у него есть важная информация по взрыву атомной бомбы. Возможно, администрация не приняла необходимых мер для его предотвращения. При более четкой организации работы поисковых команд бомбу могли найти и обезвредить до взрыва. И они скажут об этом в твоей программе. Так что ты попадешь на первые полосы газет и во все выпуски новостей.

Кассандра Шатт замерла, а потом расхохоталась.

– Господи, это ужасно, но после того как они все это расскажут, я знаю, о чем спросить этих неудачников. Вопрос будет сформулирован так: «Вы действительно думаете, что президент Кеннеди несет ответственность за десять тысяч жизней, унесенных взрывом атомной бомбы в Нью-Йорке?»

– Очень хороший вопрос, – покивал Салентайн.

* * *