Четвертый эшелон

«Из протокола допроса Абдулаева В. А.

…Ответ. Осенью прошлого года ко мне приехал Судин и рассказал, что в Белоруссии он вступил в контакт со своим старым другом. Якобы его друг руководит бандой.

Вопрос. Что говорил вам Судин о составе, вооружении, дислокации банды?

Ответ. Я не понимаю, что значит слово „дислокация“.

Вопрос. Место расположения банды.

Ответ. Где-то в Барановичской области. Он не уточнил.

Вопрос. Состав и вооружение?

Ответ. Не говорил.

Вопрос. Кто возглавляет банду?

Ответ. Какой-то его старый друг, с которым он сошелся во Львове в 1940 году.

Вопрос. Чем занимается банда?

Ответ. Он объяснил, что они нападают на сберкассы, отделения госбанков, почты.

Вопрос. Что вы ответили Судину?

Ответ. Я сказал, что мы хозяйственники, поэтому ничего общего не должны иметь с каэрами.

Вопрос. Прервал Судин отношения с бандитами?

Ответ. Нет. Он приезжал в Баку и хвастался деньгами и золотом. Угрожал мне физической расправой.

Вопрос. Конкретнее?

Ответ. Когда я отказался поставить медикаменты и продовольствие, он сказал, что вызовет из Белоруссии человека, который рассчитается со мной.

Вопрос. Какие дела были у Судина с бандитами?

Ответ. Он отвозил в условленное место медикаменты и продовольствие, получал от них для реализации награбленную мануфактуру и носильные вещи.

Вопрос. Среди изъятых у вас бумаг обнаружено письмо, адресованное покойному: „Милый дядя. Ты пишешь, что твой старший брат очень плох. Не бойся, мы высылаем хорошего врача. Пусть летчик проводит его в нему. Любящий тебя племянник“. Чье это письмо?

Ответ. Не знаю…»

Ежедневно о ходе расследования Белов докладывал Данилову в Москву. После того как он передал ему выдержку из протокола Абдулаева, подполковник помолчал и сказал Сергею:

— Ну, кажется, все. Распорядись, чтобы этапировали в Москву Валиеву и Аванесова, и вылетай. Самолет уходит завтра утром, договоренность есть.

— Хорошо, Иван Александрович.

— Да, кстати, тут тебя четыре письма ждут. Пришли на отдел. Личные. Может, что важное, — хитро спросил Данилов, — так давай я вскрою и прочту тебе.

— Нет, — заорал Сергей в трубку, — это не служебные, Ван Саныч, это мне!

— Ну если так, не буду. Вылетай.

На аэродром Белова провожали Азизов с Айрапетовым. Вез их все тот же автобус. Когда они подъехали к КПП, Айрапетов убежал куда-то и вернулся с летчиком.

— Этот груз? — летчик показал на мешок и ящик, лежащие в углу салона.

— Он, — подтвердил Айрапетов.

— Ладно, возьму. Только грузите скорей.

— Взяли, ребята, — скомандовал Борис.

— Что это? — удивился Сергей.

— Подарок, — небрежно ответил Азизов, — твоим ребятам. Фрукты сухие. От нас.

— Зачем… — начал было Сергей и осекся, посмотрев на их лица.

Они погрузили мешок и ящик. Обнялись крепко. Из иллюминатора Белов еще несколько минут видел их. Потом земля накренилась, самолет лег курсом на запад. Сергею почему-то было очень грустно. За эти дни он сдружился с невозмутимым Борисом Айрапетовым и стремительным, веселым Рашидом Азизовым. Он только начинал жизнь и не привык еще к горечи расставаний. Потом, через много лет, он поймет, что этим и прекрасна жизнь, дарящая встречи и разлуки. Он летел в Москву и думал о другом. Мысли его были заняты рассуждением о великом братстве людей, живущих в разных концах страны, порой никогда не видящих друг друга. Всех их объединяла служба в милиции, они были словно рыцари одного ордена, основной закон которого — бескорыстная и беззаветная дружба.

Москва. Февраль Данилов