Четверть века назад. Часть 2

— Понимаетъ ли онъ что такое Hélène, чувствуетъ ли, какъ слѣдуетъ это чувствовать, каждымъ фибромъ своего существа что она одно изъ тѣхъ избранныхъ созданій, предъ душевнымъ совершенствомъ которыхъ преклоняться, благоговѣть надо!.. Заслуживаетъ ли онъ любовь такого созданія, способенъ ли заслужить ее?

Софья Ивановна разсердилась:

— Что же князь, если всего этого не понимаетъ и не заслуживаетъ мой племянникъ, то заслуживаетъ, какъ видно, этотъ флигель-адъютантъ выписанный вашею невѣсткой изъ Петербурга. Не онъ ли и по вашему тотъ «идеалъ супруга» о которомъ вы мечтаете для Елены Михайловны?

Страстное возбужденіе князя Ларіона какъ бы сразу соскочило съ него отъ этихъ словъ:

— Я не Аглая Константиновна, вы знаете, сказалъ онъ, слегка поморщившись и поникая взглядомъ, и примолкнувъ на мигъ заговорилъ опять;

— Я всегда видѣлъ въ васъ умную женщину, Софья Ивановна, и потому дозволилъ себѣ говоритъ съ вами сейчасъ совершенно прямо и откровенно…. Я надѣялся что вы не разсердитесь, и поймете что руководитъ меня при этомъ….. Дѣло идетъ о всемъ будущемъ Hélène, моей племянницы. Вы знаете точно также какъ я на сколько въ этомъ отношеніи можно ожидать здраваго сужденія со стороны ея матери. Я поэтому стараюсь взвѣсить и обсудить все до этого касающееся такъ какъ сдѣлалъ бы это отецъ ея, покойный братъ мой, еслибъ онъ живъ былъ въ эту минуту.

— Я знала князя Михайлу, какимъ-то строгимъ тономъ сказала на это Софья Ивановна;- онъ поступилъ бы не такъ какъ вы, — онъ судилъ бы спокойнѣе и безпристрастнѣе.

Угадала ли она почему не «безпристрастенъ» онъ князь сказать себѣ не могъ, но вся кровь прилила ему мгновенно въ голову. Онъ отвернулся и быстрыми шагами заходилъ снова по комнатѣ.

Глаза Софьи Ивановны машинально слѣдили на нимъ…..

— Я прошу васъ не томить меня долѣе! вскликнула она наконецъ. — Какъ думаете вы поступить, князь?

— Какъ поступить? повторилъ онъ на ходу, и вернувшись къ своему креслу сѣлъ, уперся локтями въ колѣни, и глянулъ ей прямо въ глаза:- какъ поступили бы вы? Рѣшайте!

Въ его голосѣ было теперь что-то такое страдальчески-недоумѣвающее что Софья Ивановна почувствовала себя глубоко тронутою: она дѣйствительно начинала догадываться…

— Если вы требуете моего мнѣнія, начала она тихимъ, ласковымъ голосомъ, — такъ вотъ оно. Я на вашемъ мѣстѣ постаралась бы отрѣшиться отъ всякихъ личныхъ впечатлѣній, забыть о всякихъ «взвѣшиваніяхъ» и «обсужденіяхъ»… Вы говорите съ восторгомъ о вашей племянницѣ, о ея душевномъ совершенствѣ, и вы тысячу разъ правы, и никто не въ состояніи болѣе меня сочувствовать вамъ въ этомъ отношеніи. Повѣрьте же ей, этой душѣ, повѣрьте тому высшему чутью которое говоритъ ей что чувство ея право, что тотъ кого она любила заслуживаетъ ея любовь! Эти «избранныя созданія» — вы это прекрасно сказали — не ошибаются, они не въ состояніи любить дурное, божественный смыслъ говоритъ въ нихъ сильнѣе, проницательнѣе чѣмъ у обыкновенныхъ натуръ. Отдайтесь же не разсуждая ея инстинкту, поступите такъ какъ она желаетъ чтобы вы поступили!.. И вы увидите, князь, примолвила какъ бы невольно Софья Ивановна, участливо остановившись на немъ взглядомъ, — вы увидите какъ у самихъ у васъ станетъ легко на душѣ!..

Все лицо его повело; онъ поспѣшно всталъ и отошелъ опять къ окну чтобъ она не замѣтила какъ покраснѣли его глаза отъ охватившаго его внезапно умиленія…..

— Аглая Константиновна, спросилъ онъ съ мѣста, осиливъ себя, своимъ обыкновеннымъ, ровнымъ голосомъ:- говорила вамъ объ этомъ Анисьевѣ?

— Да, она мнѣ говорила что имѣетъ въ виду «партію» для княжны, — разумѣется его, я поняла.

— Само собою… Одного поля ягодки, пропустилъ онъ, презрительно усмѣхнувшись.

— Но Елена Михайловна прямо сказала мнѣ что не пойдетъ за него.

Князь Ларіонъ поглядѣлъ на нее, и повелъ одобрительно головой:

— Онъ это, кажется, чувствуетъ самъ, и отказывается отъ своихъ плановъ… или по крайней мѣрѣ откладываетъ ихъ на время. Я сейчасъ на прогулкѣ узналъ что онъ къ двумъ часамъ заказалъ себѣ лошадей.

— Онъ уѣзжаетъ! съ невольнымъ взрывомъ радости вскрикнула тетка Гундурова.

— Да… Но я или очень ошибаюсь, сказалъ раздумчиво князь, — или съ этимъ отъѣздомъ послѣднее слово его еще не сказано. Я эту породу людей знаю…

— Но какъ старый дипломатъ, возразила она со слабою улыбкой, — знаете также, надѣюсь, какъ и вести съ ними борьбу?

Онъ повелъ губами:

— Отобьемся отъ одного, развѣ она не найдетъ другаго, по той же мѣркѣ скроеннаго!.. Она въ конецъ измучаетъ ими Hélène!

— Но этого нельзя допустить… Вы должны вмѣшаться, у васъ же все авторитетъ есть… Но вы, кажется, вовсе говорить съ нею не умѣете, Ларіонъ Васильевичъ, съ какимъ-то отчаяніемъ промолвила Софья Ивановна.

— А вы умѣете? живо возразилъ онъ съ безсознательно-комическимъ оттѣнкомъ;- вѣдь надо быть господиномъ Зяблинымъ чтобы стать на уровень ея пониманія и находить соотвѣтствующія ему слова… И какой прокъ оттого что ей скажешь? Вѣдь у нея натура раба, натура той кабацкой расы изъ которой она вышла: — струситъ и смолчитъ, и тутъ же солжетъ и обманетъ…