Четверо со «Сринагара»

Я снова вернулся в машину, сел за руль и закурил сигарету. Руки у меня все еще продолжали дрожать. Горло пересохло, а рубаха была мокрой, хоть выжимай. Добром это не кончится, за последнее время я стал чересчур впечатлительным. Впрочем, это, возможно, объяснялось не только тем, что я чуть было не открыл ключом от зажигания дверь в загробный мир, я все еще видел перед собой кровавые лохмотья, свисавшие с изуродованного человека, жуткий, неестественный оскал черепа, сменивший живую и веселую улыбку парня из Лас-Вегаса, который так любил смеяться и который был моим другом...

Не знаю, что было этому причиной, но только в моей душе царила такая безысходная и мрачная пустота, словно я уже умер. Словно я свалился в пропасть и только в последнее мгновение повис на краю бездны, каким-то чудом уцепившись за нее зубами...

Сколько я так провишу — неизвестно, может быть, долго. Но конец будет один, я неизбежно свалюсь в нее. Смерть очень неохотно расстается со своими жертвами, а мой приговор уже был произнесен. Сегодня или завтра, в машине или телефонной будке, на улице или в ресторане за углом — мой убийца уже поджидает меня. Чтобы избежать этой участи, мне нужен был усиленный полицейский кордон, пуленепроницаемое убежище или танк. Мне нужна была большая помощь. А откуда, во имя дьявола, я мог ее ожидать?

Я попал в тупик. Последнее звено цепи уничтожено. Банда убийц хладнокровно обсуждает способы и сроки моей смерти. Полиция угрожает мне пятилетним заключением за отказ от сотрудничества... А, будь оно все проклято!..

Я внезапно почувствовал страшную злость. Лед в моей крови, казалось, растаял, и она начала закипать. Я разразился отчаянными ругательствами. Просто сидел в машине и ругался. Я обзывал этих гнусных и вонючих ублюдков всеми именами, которые приходили мне на ум, хотя их настоящих имен я по-прежнему не знал. Впрочем, это мне не мешало: я отводил душу с наслаждением, во весь голос, чувствуя неожиданный приток сил после каждого удачного эпитета или сравнения. Прохожие останавливались, собирались полукругом и прислушивались к странным звукам, доносившимся из машины. Недоставало только, чтобы из дверей госпиталя появились дюжие молодцы в белых халатах и утащили меня с собой, аккуратно запеленутого в смирительную рубашку...

Это было совсем как взрыв, но с результатом, противоположным тому, на какой рассчитывали убийцы, подкидывая бомбу в мою машину. Ибо, когда он прекратился, я снова почувствовал себя самим собой. Не то чтобы все чудесным образом изменилось — нет, но я больше не был отчаявшимся, испуганным и дрожащим сосунком, впавшим в истерику при виде обыкновенного динамитного заряда. Я весь кипел от ярости и злости. Я представлял собой двести шесть фунтов перегретого пара, готового вырвать предохранительный клапан. Вот как, друзья, — вы хотите заполучить Шелдона Скотта? О'кей, вы его получите и полной мерой!

Я нажал на стартер и повел машину вдоль улицы по направлению к Голливудскому шоссе, затем свернул на него, сам не зная куда и зачем я еду. Я знал только, что не могу сидеть на месте без движения, и мчался сломя голову, куда нес меня мой «кадиллак».

Потом я задумался над тем, как эти парни умудрились меня выследить, да еще с готовой бомбой под руками. Случайность тут исключена: как-то неприятно разъезжать в машине, держа на коленях ящик с динамитом на всякий случай. А если уж они взялись за доставку груза по назначению, они должны были побеспокоиться и о точном адресе. Кто мог сообщить им, куда я поехал и где я нахожусь? Доктор Фишер? Если мои подозрения в отношении его справедливы, как он сумел так быстро все устроить? Пожалуй, слишком быстро, чтобы это был он. Но если не он, так кто же?

Я вспомнил Госса, и мне вдруг очень захотелось снова врезать ему как следует по его толстой бычьей физиономии. Не было ни малейшего сомнения в том, что он стоит за всеми этими темными силами ада, брошенными против меня. И, тем не менее, я не мог выбросить из головы Сильвермана. Я не мог забыть, как он стоял передо мной и хладнокровно рвал на части драгоценный манускрипт, чтобы произвести «впечатление»...

О'кей! Он произвел впечатление. Может быть, мне удастся когда-нибудь пристукнуть его же собственной книгой, просто чтобы восстановить справедливость!..