Четверо со «Сринагара»

Я проследил за ее указательным пальцем. В нескольких ярдах левее увеселительного центра на берегу, только что отчалив от причала Грин Бот, разворачивался щеголеватый фасонистый катер, направляясь в сторону яхты.

— Вы заметили что-нибудь еще? — спросил я. — Были они одни, когда вошли на катер? Как она выглядела? В порядке?

— Конечно, она выглядела в порядке! Почему бы и нет? Для вас она, конечно, совершенно неотразима? Да они просто взяли и уехали! Я обратила на них внимание потому, что они, по-моему, выбрали неподходящее время для ухода: веселье ведь только начинается!

— А вы знаете, кто был с ней?

Она покачала головой.

— Я едва заметила его. Это был мужчина, вот и все, что я знаю.

Я ничего не понимал. Но я был твердо уверен в одном: я покидаю «Сринагар» немедленно! Кроме всех прочих интересующих меня проблем, мне хотелось порасспросить Банни о ее так называемом партнере, Джо Наварро, поэтому я сказал ей:

— Я уезжаю с этого корыта. Хотите вместе со мной?

— Вы серьезно?

— Конечно.

— Я не знаю... — нерешительно произнесла она. — Я предпочитаю настоящих мужчин с красной кровью!

— Деточка, у меня такая красная кровь, что даже белые кровяные тельца слегка розоватые...

— Что же... а почему вы так неожиданно убежали?

— Я должен был быть в полночь в другом месте. Это моя работа.

— Работа?

— Вот именно.

— А что у вас за работа? Вы ничего мне об этом не говорили.

— Я частный детектив.

— Как интересно! — Она в самом деле казалась заинтересованной. — И какую тайну вы сейчас раскрываете?

— Вас!

Она засмеялась. Мы еще немного поболтали: казалось, она постепенно смягчалась, потому что заметила как бы невзначай:

— Я приехала сюда с Джо. Если я уеду с вами, ему это может не понравиться.

— Если вы ссылаетесь на Джо Наварро, то я недавно вышиб из него дух, и в настоящий момент он приходит в себя. Ему вообще не нравится все, что я делаю, но мне бы не хотелось, чтобы он разозлился на вас из-за меня.

— Вышиб из него дух? Вы стукнули его?

— Угу.

— Как же вам это удалось? — Она посмотрела на катер, приближающийся к яхте, и добавила:

— Впрочем, я оправдываю вас за недостаточностью улик!

— Весьма обязан!

— Ладно, пошли! — Она выдержала паузу и искоса взглянула на меня, улыбаясь.

— Между прочим, я никогда прежде не купалась голой. Сегодня это было в первый раз. Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я делаю такие вещи ежедневно. Я... просто выпила лишнего...

Она помолчала, а затем снова улыбнулась.

— Впрочем, это оказалось так приятно!

— Это всегда приятно!

— Я должна сходить за одеждой.

Она проследила, как катер разворачивается у причального мостика, которым заканчивался металлический трап с поручнями, и добавила:

— Я быстро! Я просто накину платье поверх бикини, хорошо?

— Я бы поступил точно так же. Но поторопитесь — если я немедленно не уберусь отсюда, может случиться, что я покину яхту со свинцовым грузом снаружи или внутри...

Она убежала и вернулась быстрее чем через минуту, одетая в узкий белый халатик, и с маленьким чемоданчиком в руке. Мы спустились по трапу к причальному мостику у самой воды как раз в тот момент, когда катер стукнулся бортом о его пробковый край.

При всех прочих обстоятельствах это короткое путешествие от яхты до увеселительной зоны было бы самым приятным воспоминанием этой недели. Но сейчас, когда мои мысли были заняты загадочной красавицей Эллен Эмерсон, Наварро, теперь уже, несомненно, пришедшим в себя, и другими людьми и событиями прошлого, оно не было приятным.

Банни почти все время сидела рядом со мной, откинувшись на кожаных подушках сидения, вытянув перед собой свои голые ноги, распахнув короткий халатик, полы которого свисали по обе стороны соблазнительных округлостей ее обнаженной фигуры, и легонько выстукивала пальцами ритм мелодии, которую недавно наигрывал джаз «Комбо». Вот и все, если не считать того, что она время от времени поглядывала на меня и вставляла в беседу одно-другое случайное слово.

Но это постукивание отдавалось в моих ушах грохотом боевых индейских барабанов. И еще время от времени она поводила плечами, словно исполняла воображаемый танец под собственный аккомпанемент.

— Вы танцовщица? — спросил я.

— Угу. Я работаю в «Красном петухе».

«Красный петух»... Она продолжала постукивать пальцами, отбивая ритм на своем голом колене.

— А что за танцы?

— Петушиный бой. Мы с Джо исполняем петушиный бой.

— Что же вы делаете? Может быть, вы мне объясните, что это такое?

— Ну, у нас у каждого костюмы петухов, понимаете, перья и все такое. У Джо на голове красный петушиный гребень; мы, конечно, не очень-то похожи на птиц, но публика сразу схватывает идею.

Пат-тап-тап, пат-тап-тап, та-та — постукивание не прекращалось.

— Приходите-ка лучше завтра вечером в клуб, — продолжала она. — Мы выступаем в девять часов и в полночь, сегодня у нас выходной. Мы кружимся на сцене и словно хотим разорвать друг друга на части — у нас обоих на ногах длинные шпоры, чтобы казалось, будто они сделаны из металла, но на самом деле они резиновые. Мы кружимся вокруг и наскакиваем друг на друга, и в конце концов Джо побеждает. Получается очень колоритно!