Четверо слепых мышат

Все, все оказалось не таким, каким мнилось вначале. Эллис Купер не был до конца откровенен. Он заверял нас с Сэмпсоном, что на нем нет никакой вины. Но я верил Тран Ван Лю. То, что он рассказывал, и как вел повествование, было абсолютно убедительно. Он был свидетелем жестокостей, творимых в его стране и, вероятно, даже творил их сам. Как там сказал Бернс? Сеять страх и разрушение. Воздействовать с помощью террора.

— Была одна расхожая поговорка среди военных в долине Ан Лао. Хотите ее услышать? — спросил он.

— Да. Мне необходимо понять как можно больше. Вот что мною движет.

— Фраза была такая: «Все, что движется, есть вьетконговец».

— Не все наши солдаты так себя вели.

— Да, не так уж и многие, на самом деле, но они были. Они заявлялись в селения и убивали всякого, кто попадался под руку. «Все, что движется». Их целью было застращать партизан, и они старались вовсю. Они оставляли визитные карточки вроде тех соломенных кукол. И так — в одном селении за другим. Они разрушили целую страну, целую культуру.

Лю помолчал с минуту, возможно, давая мне возможность подумать над услышанным.

— Они любили раскрашивать лица и тела убитых. Излюбленными цветами были красный, белый и синий. Это они тоже считали очень забавным. Убийцы никогда не хоронили трупы, просто оставляли как есть, и близкие потом находили их в таком виде. Вот так и я нашел своих родичей, с лицами, перемазанными синей краской. Их духи и по сей день преследуют.

Я был вынужден прервать его:

— Почему вы никому не сообщали о творимых бесчинствах? Почему сразу же не обратились к армейскому начальству?

Он посмотрел мне прямо в глаза:

— Я обращался, детектив. Я пошел к Оуэну Хэндлеру, своему непосредственному командиру. Я рассказал ему, что делается в Ан Лао. Ему это и без меня было известно. И его командиру тоже. Они все всё знали. Несколько посланных туда диверсионных групп вышли из подчинения. Поэтому он был вынужден направить им вслед других спецназовских головорезов — навести порядок.

— А как насчет невинных жертв здесь? Как насчет женщин, которых Старки и его команда убивали, дабы подставить Купера и других?

— В вашей армии имеется хороший термин на этот случай — «побочный ущерб».

— Еще один вопрос, — попросил я, в то время как все, сказанное Лю, перевариваясь, бурлило в моей голове.

— Задавайте. А потом я хочу, чтобы вы оставили меня в покое. Чтобы больше не приезжали.

— Но ведь не вы убили полковника Хэндлера, правда?

— Нет. Какой мне смысл избавлять его от мучений? Я хотел, чтобы полковник Хэндлер продолжал жить, терзаемый своим малодушием, страхом и стыдом. А теперь идите. Мы закончили.

— Кто убил Хэндлера?

— Как знать? Возможно, существует и четвертая слепая мышь?

Я поднялся, чтобы идти, и к камере подошли охранники. Было заметно, что они боятся Лю, и мне снова подумалось: что же он натворил здесь недавно? Лю был человеком, внушающим неосознанный страх, тяжелым и трудным для понимания. Воистину потусторонним «призраком». Он замыслил и разработал акцию возмездия в виде целой серии жестоких убийств.

— Да, вот еще что, — сказал он под конец и улыбнулся. Улыбка получилась страшная, отталкивающая, наводящая ужас — не улыбка, а гримаса. В ней не было ни капли радости или веселья. — Вам передает привет Кайл Крейг. Мы с ним часто беседуем. Иногда даже о вас. Кайл считает, что вам надо остановить нас, пока не поздно. Что пора усмирить нас обоих. — Лю засмеялся и продолжал смеяться, выходя под конвоем из камеры. — Вам, правда, лучше унять нас, детектив.

— Берегитесь Кайла, — отозвался я, тоже давая ему что-то вроде совета. — Кайл никому не друг.

— Я тоже, — ответил Тран Ван Лю.

Глава 108

Едва конвойные увели Лю, сюда же, в комнату для свиданий в блоке смертников тюремной зоны особого режима, привели Кайла Крейга. Я ждал его. Причем с большим нетерпением.

— Я ожидал, что вы заглянете повидаться, Алекс, — произнес он после того, как трое вооруженных охранников препроводили его в помещение. — Вы меня не разочаровываете. Ни в чем и никогда.

— А вы всегда впереди на полшага, разве не так, Кайл? — отозвался я.

Он невесело рассмеялся, одновременно обводя взглядом камеру и охранников.

— Пожалуй, уже нет. Сами видите.

Кайл опустился на стул по другую сторону стола. Он был неправдоподобно тощий и костлявый — кажется, еще больше похудел за несколько дней. Я чувствовал, что шестеренки в его мозгу бешено вращаются, проделывая внутри этого костлявого черепа оборотов по тысяче в минуту.

— Вас поймали, потому что вы хотели быть пойманным, — произнес я. — Это очевидно.

— О Господи, давайте обойдемся без философского словоблудия. Если вы явились в качестве доктора Кросса, психоаналитика, то можете развернуться и немедленно уходить. А то доведете меня до слез.

— Я сказал это как детектив, специализирующийся на расследовании убийств, — сказал я.