Четверо слепых мышат

— Ступайте найдите девчонку, — приказал он Харрису и Гриффину. — Пронто! Она не могла далеко уйти. И на этой дуре по-прежнему будут ее платформы. Марш! Марш! Уступаю вам, болванам, лидерство на пару минут. Хочу вовсе убрать с глаз этот «лендкрузер». Вперед! Уоррен — в авангарде, Браунли заходит с фланга.

Когда полковник Томас Старки наконец тоже достиг леса, двинулся прямо туда, откуда девушка звала на помощь, спровоцировав тем самым убийство патрульного.

С этого момента почти все, что он делал, было продиктовано инстинктом. Он увидел примятую траву и листья, сломанную ветку куста там, где она пробежала. Отметил свою собственную бессознательную и характерную реакцию: учащенное дыхание, нарастающий прилив крови. Все происходящее уже было с ним когда-то.

— Тао се тим ра мэй, — прошипел он по-вьетнамски. — Люк до мэй су ден той. (Я найду тебя, крошка. Ты уже почти покойница.)

Ему было жаль, что охота на девушку пошла несколько скомкано, но мертвый патрульный представлял собой непредвиденный поворот. Как и всегда в таких случаях, Старки был спокоен, предельно чуток и сосредоточен. Он находился в зоне боевых действий.

Время для него точно замедлилось; каждая деталь ощущалась предельно отчетливо, и каждое движение четко контролировалось. Он двигался в темной чаще быстро, легко и в высшей степени уверенно. Чтобы видеть, ему было вполне достаточно лунного света.

Потом впереди он услышал смех. Свет замаячил сквозь ветви. Старки остановился.

— Сукин сын! — пробормотал он.

Потом стал продвигаться дальше, уже осторожнее — просто на всякий случай.

Харрис с Гриффином изловили белокурую суку. Они стащили с нее коротенькие черные шорты, заткнули рот ее же собственным поношенным бельем, связали руки за спиной.

Гриффин сдирал с девушки усеянную серебряными блестками блузку. Все, что на ней теперь оставалось, — это сверкающие серебряные платформы.

Ванесса не носила бюстгальтер, и стало видно, что груди у нее маленькие. Она напомнила Старки дочь его соседа. Он снова подумал, что она слишком изящная маленькая штучка, чтобы продавать себя по дешевке на улице. Плохи дела, Ванесса.

Она отбивалась, и Гриффин позволил ей вырваться, просто забавы ради. Но, пустившись бежать, Ванесса споткнулась и тяжело шлепнулась в грязь. Расширенными от ужаса, молящими глазами она смотрела снизу вверх на стоящего над ней Старки. Тот подумал, что она выглядит умилительно.

Девушка испуганно и жалобно скулила. Потом проговорила что-то сквозь кляп, одновременно пытаясь подняться на ноги. Что-то вроде: «За что? Я не сделала ничего плохого».

— Это игра, к которой мы пристрастились давным-давно, — по-английски произнес Старки. — Просто игра, милая. Провести время. Нас это развлекает. Сходи за краской, — велел он старшине Гриффину. — Пожалуй, красную на сей раз. Как ты смотришься в красном, Ванесса? Я думаю, красный — это твой цвет.

Он посмотрел ей прямо в глаза и спустил курок.

Глава 21

В первое утро по приезде в Вашингтон я встал около половины шестого. Все было как прежде, все по-старому, и мне это очень нравилось.

Я натянул форменную майку команды «Визардз», стародавние спортивные шорты времен Джорджтаунского университета и спустился на первый этаж. Свет в кухне еще не горел. Выходит, Нана еще не вставала, что было несколько удивительно.

Что ж, ей тоже положено время от времени немного отдохнуть, уж она-то это заслужила.

Я зашнуровал кроссовки и вышел пробежаться. И тотчас учуял знакомый запах реки Анакостия. Не самый приятный, зато родной. Я поставил себе задачу — не думать в это утро об Эллисе Купере, ожидающем своей участи в камере смертников. Пока что у меня это не получалось.

Наша округа сильно изменилась за последние несколько лет. Политики и бизнесмены сказали бы, что это только к лучшему, но я был не слишком в этом уверен. На шоссе 395-Юг шло строительство, и наклонный въезд на магистраль с Четвертой улицы был навсегда закрыт. Я не ожидал, что у нас в районе это затянется так надолго. Многие старые дома из коричневого камня, в окружении которых я вырос, были снесены.

Вместо них возводились таунхаусы, которые, на мой взгляд, слишком отдавали духом Капитолийского холма. Появился также вульгарный гимнастический зал под названием «Рекорды». Некоторые дома щеголяли голубыми восьмиугольниками рекламы крупной электронной компании «Эй-ди-ти секьюрити сервис», знак любезности со стороны гигантской корпорации «Тайко». Некоторые улицы, ранее населенные беднотой, планомерно окультуривались. Но наркодельцы по-прежнему тут околачивались, особенно по мере приближения к Анакостии.

Имей мы возможность заглянуть в прошлое с помощью какой-нибудь машины времени в духе Уэллса, то увидели бы, что изначально городские планировщики имели ряд неплохих задумок. Например, через каждую пару кварталов был разбит парк с четко расчерченными тропинками и лужайками. Вероятно, когда-нибудь парки станут востребованы и обычными людьми, а не только наркоторговцами. По крайней мере хочется так думать.