Чесма

Третий корабль, «Три Святителя», отстал на 3 кабельтова. Следовавшие за ним «Иаинуарий» и «Три Иерарха» также отстали, имея по 3—4 кабельтова до своего переднего мателота. Шестой «Ростислав», находясь в дрейфе, чтобы выждать продвижение передовых, не взял во-время хода и также оттянул дистанцию до 4 кабельтовых; почти то же произошло и с следовавшими за ним кораблями. Все это очень хорошо видно из записей в их шханечных журналах. На всех кораблях была полная тишина, команда стояла у пушек с фитилями в руках.

К тому моменту, когда передовой корабль «Европа» стал приводить к ветру, чтобы лечь на курс вдоль линии противника, концевые корабли арьергарда Эльфин-стона только еще начинали наполнять свои грот-марсели и еще не вступили в линию.

Вся линия наших кораблей шла в атаку в бакштаг левым галсом на курсе, почти перпендикулярном к линии турецкого флота. Передовой, «Европа», правил почти в середину этой линии. Он должен был по мере приближения убавлять паруса и затем, находясь в крутом бейдевинде, вступить в сражение. Прочие корабли должны были располагаться так, чтобы при следовании на середину турецкой линии лечь борт о борт с соответствующим противником, причем три корабля нашего авангарда должны были только приводить: «Европа» прежде всех, потом «Евстафий», за ним «Три Святителя». Затем передовой корабль кордебаталии «Иаинуарий» должен был уже заранее приспускаться и для

сближения с неприятелем описывать к юго-востоку некоторую циркуляцию. Корабль главнокомандующего Орлова «Три Иерарха» должен был спускаться больше. У «Ростислава», шедшего шестым, эта циркуляция должна была \быть еще больше, а для арьергарда Эльфинстона этот маневр удлинял его переход миль до четырех.

Все это движение было делом предусмотренного расчета, хотя из донесений не видно подробностей составленного плана атаки. Очевидно, в расчет входило решение иметь арьергард в качестве свежего резерва, которому назначалось сменить наиболее пострадавшие ^<орябли из авангарда.

То обстоятельство, что на эскадре не было сделано никаких распоряжений о готовности стать на шпринг, чтобы в случае необходимости иметь возможность оттянуться за линию, а также не было дано указаний относительно мест отдачи якорей для занятия определенной дистанции, говорит о решении командования провести бой под парусами на дистанции пистолетного выстрела, т. е. почти борт о борт.

Бой под парусами со стоящим на якоре более нежели вдвое сильнейшим флотом являлся, естественно, боем решительным, в котором передние корабли, возможно, приносились в жертву, поэтому и предполагалось при наличии тихого ветра оставаться под парусами, чтобы окончить сражение менее пострадавшими кораблями. Все предположения и все последствия убеждают нас именно в этом.

Корабли нашего авангарда двигались между тем довольно плотно, и все три в 11 час. 30 мин. дня спустились вместе в шахматном порядке на турецкий авангард. Не успели они притти на расстояние 3 кабельтовых к турецкому флоту, как вся масса неприятельских кораблей окуталась клубами дыма. Раздался оглушительный залп с перекатом. Турецкие ядра, частью пере-

летпя за паши корабли, частью ложась у них под ветром, взрывали морс всплесками версты на две.

Но авангард ггаш не отвечал. Случай этот предвиделся. На кораблях брасопили реи в бейдевинд и подбирали верхние паруса, и они продолжали итти по назначению, чтобы лечь борт о борт со своими противниками. Ветер начинал стихать. Все три корабля, как на маневрах, клали грот-марсель на стеньгу и тихо приходили на расстояние приблизительно в⁹ 1 кабельтов от турецкой линии. Когда с трех кораблей нашего авангарда был сделан общий залп по густой турецкой колонне, то ни один из наших двойных снарядов не миновал своей цели, и огонь турецкого авангарда немедленно ослабел и затих.

Корабли нашей кордебаталии также постепенно подходили к своим местам.

А между тем передовому кораблю «Европа» не удалось скоро задержать свой ход. Несмотря на тихий ветер и заранее положенный грот-марсель на стеньгу, он рисковал проскочить передовой турецкий корабль. Греческий лоцман Анастасий Марко, нарочно взятый на «Европу» как человек, знающий хорошо местность, грозил Клокачеву, что он сейчас наскочит на камень... К тому же сзади, также не удержав хода, на него надвигался «Евстафий», напирая почти вплотную. Клока-чев принужден был поворотить влево: он наполнил свой грот-марсель и успел повернуть овер-штаг, почти касаясь своим левым крамболом «Евстафия». Спиридов на «Евстафии» до того был озадачен маневром Клока-чева, что, по словам историка А. С. Шишкова, закричал Клокачеву: «Поздравляю вас матросом!» ⁹

Продолжая двигаться вперед в густом дыму, «Евстафий» занял место «Европы» и, сближаясь с турецким передовым кораблем, удвоил энергию своей атаки. За