Червь на осеннем ветру

Он медленно обводил взором помещение. Небольшой прямоугольный зал, стены затянуты меняющим цвет пластиком-хамелеоном. С потолка свисают десятки прожекторов с крупными белыми номерами и миниатюрные камеры на гибких металлических щупальцах-манипуляторах. Одна из сторон прямоугольника – стеклянная стена, за которой видится огромный пульт, усеянный ручками, кнопками, экранами. За ним сидело несколько человек. Один из них что было сил кричал в микрофон, ероша редеющие волосы:

– Стоп! Немедленно прервите передачу! Не видите, что ли, что тут делается? Выключайте! Какой идиот скоммутировал видеонную программу на студийные камеры?

– Позвольте мне, дорогие телезрители, от вашего имени поблагодарить профессора Лемховича за интересную беседу, – произнес мягкий мужской голос за спиной Грэма. – А теперь – эстрадная программа. Передача из Будапешта.

Грэм резко обернулся. В противоположном конце зала металлические щупальца сгрудились вокруг большого овального стола. Объективы камер были направлены на тех восьмерых, что расположились за столом: пятеро мужчин, две женщины, один мальчик. Судя по их одежде, он снова угодил в какую-то прошлую эпоху. Особенно странное впечатление производило отсутствие здесь той многозначительности, проникнутой ожиданием каких-то необыкновенных событий, что была свойственна всем мирам, находившимся под властью "игроков".

В душе возникло смутное пока предчувствие. Эти люди… непохоже, чтобы кто-то ими командовал. Жизнь, свободу, самую неподдельную волю ощущал он как некий невидимый, но вполне реальный ореол, их окружающий. Вот так излучает тепло раскаленный металл. А вдруг он наконец-то попал в мир, где чужаки лишены власти, где человек – это человек, жизнь – просто жизнь? Такая, какой ей и следует быть.

Непонятно почему, они его не замечали. Хотя, вероятно, дело было в том, что все они сосредоточились на нескольких старинных плоских телевизорах, стоявших друг подле друга. Что же так владело их вниманием? Грэм сделал несколько шагов по направлению к столу, глянул на экраны.

Ничего особенного… На всех экранах – одно и то же: группа вокруг овального стола в различных ракурсах. Что тут такого? Почему у них такие напряженные лица?

И вдруг он понял. Все они смотрели лишь на один экран. Тот, где изображен был Грэм, стоящий перед столом и заслоняющий часть группы. Похолодев, он переводил глаза с экрана на экран. На двух из них он просто не входил в кадр. Но остальные… картина охватывала стол, пространство перед ним, людей… Только одного на ней не хватало.

Грэма.

Его глаза вновь и вновь пробегали по экранам, но истина была очевидна. На одном из них он себя видел, на двух других не вошел в кадр, для остальных пяти он словно был человеком-невидимкой.

– Что здесь происходит?.. – наконец выговорил он неузнаваемым дребезжащим голосом.

Люди вздрогнули, один из них приподнялся в кресле, но все они продолжали смотреть на экраны, никто не перевел взгляд на Грэма. Мужчина с редкими волосами, сидевший за стеклянной стеной, шарил руками по пульту. Друг за другом гасли красные сигналы на миниатюрных камерах, вместе с ними гасли экраны.

Из-за стола поднялся старик с седой гривой, одетый в коричневый костюм Он поднял чуть дрожащую руку и попросил:

– Пожалуйста, не выключайте все камеры! Оставьте вот эту… да, третью. Прошу вас…

Теперь среди матовых окон погасших экранов светился белым всего один – тот, на котором был Грэм. Люди, собравшиеся за столом, продолжали пристально его рассматривать, словно происходило что-то из ряда вон выходящее. Наверное, так оно и было… Из ниоткуда появившийся человек может вызвать изумление, даже страх. Вот только экраны эти… что-то тут не в порядке. Технический срыв, с надеждой подумал Грэм. Но почему же они все-таки на него не смотрят?

– Я, кажется, спросил, что здесь происходит! – повторил он с гневом, порожденным страхом.

Они снова вздрогнули, еще пристальнее уставились в единственный светящийся экран, будто не замечая стоящего рядом живого человека. Чуть наклонившись вперед, старик неуверенно спросил:

– Вы… с кем говорите?

– Смешно, – нервно отозвался сидевший рядом молодой кудрявый брюнет с фатоватыми усиками и чересчур самоуверенной физиономией. – Что вы, не видите – это всего лишь изображение, фантом… Какой он может дать ответ?

Грэм стремительно шагнул к говорившему. Его вдруг осенило: а вдруг это и есть "игроки"? Накатили злость, гнев, желание проучить человека с холодным насмешливым лицом. Сильно его бить он не собирался, достаточно будет сбросить со стула.

Перегнувшись через стол, Грэм ухватил обидчика за рукав и дернул… Тело подалось лишь на миг, а затем, хотя он ожидал, что оно рухнет на пол, налилось вдруг невыносимой, непосильной для его рук тяжестью. Переведя дух, Грэм предпринял вторую, еще более неуспешную попытку. За столом сидела будто каменная, вмурованная в пол статуя.