Червь

Однако дальнейшее наблюдение за его деятельностью заставило нас усомниться в этом. Этот червь собирал и передавал на неизвестный нам спутник информацию общедоступного характера (так, например, в одном из перехваченных нами сеансов, были переданы: учебник органической химии, справочник кроликовода, расписание пригородных поездов, комплект журнала «Мурзилка» за прошлый год, и т.п., всего 560 различных файлов). Так что в настоящий момент есть все основания считать, что мы имеем дело со злостным хулиганством. Мы установили на червя ловушки, однако в связи с тем, что он очень быстро мутирует, два дня назад мы его упустили и восстановить за ним наблюдение не удается до сих пор…».

11. Вторжение начинается.

…Руководство Аризонской обсерватории составляло текст сенсационного пресс-релиза о том, что на орбите вокруг Земли находится корабль, созданный внеземной цивилизацией, когда в кабинет директора, запыхавшись, ворвался один из астрономов-наблюдателей со словами: «Я не уверен…очень плохой снимок…но кажется десять минут назад от „Черного Айсберга“ отделился какой-то небольшой предмет, который сейчас приближается к Земле…».

12. «Город Света» Алены Ладогиной.

— «Настена, я тебе сказала, хватит баловаться!» — Алена не удержалась и шлепнула свою пятилетнюю дочку, уже окончательно собравшуюся испортить ее лучшую картину. Настена надулась и ушла в другую комнату. Она была убеждена, что если пририсовать в уголке картины человечка, картина станет в сто раз красивее, а ее отшлепали. Черная неблагодарность!

Алена и сама почувствовала себя немного виноватой, но извиняться не стала. В последнее время у нее стали сдавать нервы. После того, как полтора года назад забрали ее отца, ее муж, чтобы доказать, что он не имеет со своим тестем ничего общего, срочно крестился и куда-то слинял. Алена Ладогина осталась одна с маленькой дочкой, и их единственным средством к существованию были картины, которые писала Алена и сдавала перекупщику. Конечно, можно было бы продавать их самой, и это было бы выгоднее, но в ней крепко сидело воспитание, полученное в советской национальной школе. Советские всегда считали торговлю занятием низким и недостойным, убивающим в человеке творческое начало. В свое время Алена много спорила с отцом, когда тот отказался от доходного места в торговом доме, которое предлагали ему друзья, и остался дворником. «Ну скажи мне, чем дворник лучше торговца? Такое же тупое занятие!». «Нет»— отвечал отец, «ты не понимаешь. Дворник — это протест против порядков, при которых общество не может найти для образованного человека лучшего применения, чем превратить его в живую машину для подметания улиц, а стать торговцем — значить смириться с этим обществом и с этими порядками, значить поддерживать эти порядки»… Алена злилась на него за то, что чувствовала, что на его месте поступила бы точно так же, за то что он воспитал ее такой — советской…

Алена отступила от картины на пару шагов. Нет, она все-таки права, что не дала Настене ее испортить. Это действительно была ее лучшая картина. На ней был изображен прекрасный город, застроенный удивительными, ажурными, почти воздушными, дворцами. И среди этих дворцов по воздуху летали люди — у них были маленькие ранцы с реактивными двигателями за спиной. И было в том городе очень много света, потому что в небе над городом висело сразу три солнца — одно настоящее, а два других были зеркалами-спутниками, освещавшими город из космоса. И наверное от того, что в этом городе было три солнца, в нем царило вечное лето, и на всех этажах воздушных дворцов были висячие сады с пальмами и другой тропической растительностью, и с этажа на этаж стекали небольшие, но очень красивые водопады…

Алена прошла в ванную, чтобы отмыть с рук краски. Она не включила свет: электричества днем все равно не было, его давали только вечером на пол-часа, в течении которых работал единственный в Московии телевизионный канал. («Зеленые» долго колебались, не прикрыть ли телевидение вовсе, как источник вредного радиоизлучения, но пока все-таки решили сохранить его в качестве орудия экологической пропаганды.) Алена чуть-чуть приоткрыла кран для непитьевой воды, потекла вялая струйка коричневатой жидкости, воняющей керосином, и на счетчике быстро запрыгали рубли. Когда-то этот кран был краном для горячей воды. Потом цены на топливо поднялись до такой высоты, что доставку горячей воды на дом во всей Москве могли себе позволить лишь несколько толстосумов. А когда пришли «зеленые», они и вовсе прикрыли теплоцентрали как экологически вредные объекты.