Чертоги разума. Убей в себе идиота!

Но если о себе вы думаете как о чём-то огромном и непознаваемом, то о других вам «достаточно» узнать лишь несколько фактов, и всё – портрет готов, картина понятна: «мальчики – налево, девочки – направо» (ну, или что-то в этом духе).

Противоречие?.. Вне всяких сомнений. Причём ошибочны оба утверждения – и то, что вас понять невозможно, и то, что других понять легко. В конце концов, 500 лайков – и искусственный интеллект Михала Козинского, действительно, знает о нас достаточно.

Так что же мы сами, да и другие люди, представляем собой на самом деле?

Давайте начнём с того, что известно наверняка: мы сами – это наш мозг, не личность, не какое-то абстрактное «я», не хвалёное «самосознание», а просто мозг. И этот мозг производит постоянную интеллектуальную работу – складывает интеллектуальные объекты посложнее из интеллектуальных объектов попроще[33].

А что является базовыми интеллектуальными объектами нашего мышления? Правильно: программы дефолт-системы, которые создают в нас образы людей, с которыми мы находимся в отношениях.

И кем в таком случае являемся мы сами?

Внимание, ответ: мы являемся своеобразной точкой пересечения, результирующим моментом этих отношений – программой этих программ.

Когда Аристотель говорил, что «человек – это социальное животное», он, кажется, даже сам не подозревал, насколько он зрит в корень.

Действительно, мы – социальны, без других людей мы сходим с ума и начинаем разговаривать с призраками и тараканами. Но это ещё не всё.

Мы – результат наших отношений с другими людьми. Они наши реальные обстоятельства, которые и определяют наши мысли, наше поведение, наши реакции и наши решения.

Но это не какие-то реальные люди – к реальным людям мы доступа не имеем. Реальны для нас лишь те программы, которые мы создали, разворачивая в своей голове образы этих людей.

А как мы разворачивали эти образы других людей в своей голове? Точно так же – анализируя отношение этих людей к нам и их отношения с другими людьми (лишь те, впрочем, о которых вы знаете).

То есть и эти «другие люди», живущие у нас в голове, являются для нас перекрестьем их отношений с другими людьми в нашей голове, а мы сами – результирующая производная всех этих отношений. Таким образом:

• с одной стороны, чем лучше вы знаете, каковы отношения данного человека с другими людьми, тем лучше вы знаете и самого этого человека;

• с другой стороны, вы сами тем сложнее и интереснее, чем больше таких систем отношений построено в вашем мозгу.

Вы можете придумать о своём знакомом любые истории, создать любой нарратив, но вы будете более-менее понимать его только в том случае, если вы знаете, в каких отношениях он состоит с другими людьми.

В «Красной таблетке» я рассказывал историю эксперимента Филипа Зимбардо. Когда его невеста – психолог Кристина Маслак – попала в бутафорскую «тюрьму» своего жениха и поговорила с одним из её «охранников» (участником эксперимента), она пришла в ужас. Оказалось, что её суженый – это жестокий и циничный «Господин Начальник».

Кристина решила разорвать помолвку и открыто заявила об этом Филипу. К счастью, это «внешнее обстоятельство» подтолкнуло Зимбардо, и он отказался продолжать «тюремный эксперимент».

Только в этот момент, испугавшись потерять дорогого ему человека, он понял, какие чудовищные непотребства творятся в рамках его «научного эксперимента». Кристина, так сказать, клин клином выбила.

Но каков Зимбрадо «по своей природе»? Тот ли он человек, что прекратил бесчеловечный эксперимент и теперь раскаивается за содеянное в своей научной автобиографии «Эффект Люцифера»?

Или же он тот самый «Начальник Тюрьмы», который восторгался установившимися в ней порядками, попирающими всякое человеческое достоинство?

Нет, он ни тот, и ни другой. Просто в одних обстоятельствах он был одним, а в других – другим. А как понять, каков он в настоящий момент? Ответ прост как дважды два: посмотрите на то, каковы сейчас его отношения с другими людьми, на то, в какой ситуации он с ними оказался.

Если он с Кристиной и пишет обличающую книгу о патологической заразительности власти и насилия – это один Зимбардо. Если же он предводительствует охранниками тюрьмы и думает, как предотвратить назревающий в ней бунт, – это другой Зимбардо.

Но мы не привыкли так думать. У нас просто страсть какая-то верить в «виртуальные сущности», в ничем не подкреплённые идеи и ни на чём не основанные «личные мнения».