Черта: прогулка по грани

— Ты мне нравишься, Мара, и я не хочу, чтобы ты считала меня каким-то… — мужчина запнулся и несколько секунд молчал, — … м-м-м… гадом, — подобрав слово, устало выдохнул Надаров и мысленно поставил крест на успешности разговора.

Он уже и сам не понимал, на что надеялся, когда набирал номер. Что его не встретят с распростертыми объятьями, и так было ясно, особо ума не требуется, чтобы догадаться. Ее нежелание с ним видеться и разговаривать вполне ожидаемо и объяснимо. Странно бы было, сложись все иначе, а так — самое оно. Разумно!

"Ты мне нравишься", — эхом прошелестела девушка, немного растерявшись от прямолинейности Руслана.

Захотелось спросить — насколько сильно и надолго ли? Перед мысленным взором моментально возник образ другого мужчины, говорившего ей нечто подобное, вот только слишком мимолетным оказалось его "нравишься", и излишне надуманными чувства.

Чтобы избавиться от глупостей, лезущих в голову, Тамара прикусила губу — не помогло. Все в ней кричало, предостерегая, твердило, что такого не бывает, больно уж скоро он определился, не в меру резв и назойлив, но…

Мара тряхнула головой, отгоняя страхи, напоминая себе, что это давно прошло, с ним покончено, все в прошлом. Хватит жить этим — вспомнила она свой постулат, провозглашенный недавно, возведенный в ранг первого в списке обязательств подлежащих выполнению. Хватит, и это правильно!

— Хорошо, — после минутного молчания услышал Надаров и, не веря ушам своим, от неожиданности чуть было не выронил телефон.

— Что?

— Я сказала, хорошо, — твердо повторила Тамара, усмехнувшись.

"Кажется, его подкосило", — подумала девушка и продолжила.

— Жилая, шестнадцать, приезжай через полчаса. Поговорим. Но если после этого я не захочу с тобой видеться, ты оставишь меня в покое. Навсегда, — сразу предупредила она, чтобы потом не возникло недопонимания и лишних проблем. — Ясно?

— Ясно, — мгновенно согласился Руслан. — Уже еду.

— Приедешь, позвони. Я спущусь.

— Хорошо.

— Жду, — напоследок бросила Мара и отсоединилась.

* * *

— Объясни мне все! Я вижу, что ты понимаешь! — потребовала Вадома у матери. — Что происходит?

Попивающая чай Надья только губы поджала, не обращая внимания на требование дочери.

— Мама, я должна понять!

Устроившись за столом напротив женщины, девушка старалась поймать ее взгляд, но старая цыганка упорно избегала встречаться с вопрошающий взором своего ребенка, демонстративно изучая рисунок на клеенке.

— Дае, ты должна мне помочь, — Вадома попробовала зайти с другой стороны. — Я спрашивала совета у карт, но они отказываются отвечать. Мама, я запуталась.

Надья на секунду оторвалась от созерцания желтой чайной розы в обрамлении зеленых листочков, чтобы послать дочери предостерегающий взгляд, и вновь вернулась к своему занятию.

Вадома раздраженно вздохнула. Пока девушка раздумывала над тем, как вытянуть из матери что-либо определенное, ее пальцы сами собой нашли кромку широкого рукава и принялись теребить ткань, рассказывая всем желающим, что настроение у хозяйки не ахти какое.

— Тебе налить? — спросила Надья, направляясь к плите.

— Да, спасибо, — автоматически отозвалась дочь, даже не заметившая, как мать поднялась, настолько глубоко погрузилась в собственные думы.

— Забудь об этом, — посоветовала старушка, ставя чашку с дымящимся напитком перед девушкой. — Это не твоего ума дело.

— Почему? — тут же ухватилась за высказывание Вадома.

— Не твоего, и все, — отрезала Надья, не поддавшись на провокацию.

Вадома откусила кусочек печенья и запила его чаем, недоумевая по поводу материнского настроения. Надья редко бывала категоричной, скорее она во всем потакала и помогала единственной дочери, поэтому ее нынешний настрой сбивал девушку с толку.

— Я ничего не вижу, — принялась вслух размышлять юная цыганка, — Карты всегда мне отвечали, а сейчас молчат. С чего бы это?

— Они и не скажут тебе про нее. Можешь не пытаться, — "успокоила" дочь Надья. Вадома чуть не захлебнулась от такого "обнадеживающего" совета.

— Так я на нее и не пыталась, я на себя смотрела, — ответила девушка, окончательно дезориентированная.

— Как на себя? — переспросила женщина внезапно охрипшим голосом, устремив на дочь умоляющий взгляд, словно выпрашивая опровержения. Руки старой цыганки неожиданно затряслись так, что несколько капель коричневой жидкости выплеснулось на блюдце и пролилось на скатерть.

— Вот так, — раздраженно буркнула Вадома, не понимая, чего мать так перепугалась. — Мои вопросы остаются открытыми, типа разбирайся сама дорогая, — охарактеризовала свое видение ситуации девушка, недовольно хмуря брови.

— Дай я посмотрю.

Надья с максимальной аккуратностью поставила чашку с блюдцем на стол, стараясь сдержать нервную дрожь и скрыть ее от дочери. В глубине души женщина возносила молитвы, прося, чтобы ее предположение оказалась ошибочным, чтобы глаза ее увидели опровержение.

— Что? — Вадома непонимающе воззрилась на мать.

— Дай мне руку, — приказным тоном повторила женщина, пряча за ним клокочущий в глубине души страх.