— Изображение?
Она почувствовала себя разочарованной. И это все? Вероятно, он говорит о снимке в полный рост и, уж конечно, в обнаженном виде. Значит, он и в самом деле просто старый извращенец. Вот уж забавно, как вещи, сперва поразившие воображение, показавшиеся романтическими и таинственными, выворачиваются грязной изнанкой наружу и сводятся к банальной похоти.
— Я хотел бы получить изображение всего вашего тела, не только изнутри и снаружи. Каждой клетки вашего тела, каждого атома. Фактически ваше тело предстанет на нем таким, каким выглядит из-за пределов трехмерного пространства, с которым вы привыкли иметь дело.
Она уставилась на него.
— В смысле, как будто из гиперпространства? — спросила она.
Ледедже старалась не пропускать лекций по естествознанию.
Лицо Химерансе расплылось в улыбке.
— Именно!
— Но зачем?
Он пожал плечами.
— Я их коллекционирую. Собираю образы, которые меня восхищают.
— Гм.
— Возможно, госпожа Юбрек, вам покажется существенным замечание, что цели мои не имеют ничего общего с сексуальным вожделением.
— Это хорошо.
Химерансе вздохнул.
— Вы — прекрасная работа, госпожа Юбрек, уникальная, если мне будет позволено сказать. Я отдаю себе отчет в том, что вы личность, индивид, человек очень умный, приятный в общении и привлекательный — для людей одного с вами рода, разумеется. Но я не смею утаить от вас истинную причину интереса, который вы у меня вызываете. Меня привлекли татуировки, от которых вам пришлось пострадать.
— Пострадать?
— Перенести? Я долго думал, какое слово выбрать.
— Нет, ваше первоначальное определение подойдет, — сказала она. — Я и в самом деле пострадала. У меня не было выбора.
— Да, я понимаю.
— Что вы делаете с этими образами?
— Я ими любуюсь. Для меня это произведения искусства.
— А у вас есть сейчас при себе образцы, которые вы могли бы мне показать?
Химерансе подался вперед.
— Вы действительно этого хотите? — Он разом оживился.
— А у нас есть время?
— Есть.
— Тогда покажите их.
В воздухе перед девушкой появилось яркое трехмерное изображение... чего? Ей трудно было догадаться. Безумный, головокружительно сложный вихрь черно-оранжевых линий, воссозданный в таких мельчайших подробностях, что отдельные завитки оканчивались в свернутых пространствах, недоступных ее зрению.
— Это, — объяснил Химерансе, — всего лишь примитивное трехмерное сечение того, что, пожалуй, уместно называть обитателем звездной магнитосферы. Горизонтальные пропорции слегка уменьшены, чтобы придать ему приблизительно сферическую форму. На самом же деле они выглядят так.
Картинка неожиданно растянулась по горизонтальной оси и сжалась по вертикальной, пока скопище черных линий, которое Ледедже рассматривала прежде, не слилось в одну-единственную, примерно метровой длины и менее чем миллиметровой ширины. Маленький символ в углу картинки, напоминавший микроскопическую коробку для обуви со скошенными краями, по-видимому, указывал на сравнительный масштаб изображения. Поскольку девушка представления не имела, что он на самом деле должен означать, проку от него не было решительно никакого. Тончайшая линия, протянутая через пылающую фоновую сердцевину солнца, вновь сделалась толще, приняв первоначальный вид.
Химерансе извиняющимся тоном заметил:
— К сожалению, практически невозможно воспроизвести эффект, какой производит это зрелище в четырехмерном пространстве. Однако я попробую.
Он что-то сделал, и Ледедже возблагодарила небеса, что сидит в кресле. Картинка, казалось, распалась на миллионы тонко нарезанных долек, пронесшихся мимо нее в мгновение ока, как вихрь сверкающих снежинок. Она моргнула и подалась назад, чувствуя себя как после приступа морской болезни.
— С вами все в порядке? — озабоченно поинтересовался гость. — Возможно, впечатление оказалось слишком сильным?
— Да нет, — выговорила Ледедже, — я в порядке. А что это было?
— Исключительно удачный образ представителя расы, чьей средой обитания, как правило, выступают магнитные поля в фотосферах звезд.
— Эта штука была
— Я полагаю, она живет и поныне. Они очень долго живут.
Она посмотрела на старика. Изображение состоявшего преимущественно из тонких черных линий жителя звездных фотосфер отбрасывало призрачный свет на лицо Химерансе.
— Вы хотите сказать, что можете видеть эту картинку в
— Да.
Он повернулся в своем кресле и посмотрел на нее в ответ, то ли с затаенной гордостью, то ли с неожиданной застенчивостью. Лицо его раскраснелось. Сейчас из Химерансе ключом били такая энергия, такой энтузиазм, каких и от шестилетнего сорванца трудно было ожидать.
— Как? — спросила она пораженно.