Читаем Черта горизонта полностью

<p>Гегам Сарьян (1902–1976)</p><p>Деревья</p>И вновь — наш старый дом, наш старый сад,И срок цветения едва лишь начат,Но Иначе деревья шелестят, —Как будто надо мною тихо плачут.Года, сменяясь, все переиначат.Навстречу мне уже не выйдет мать,И лишь деревья надо мною плачут,Ветвями нежными хотят обнять.<p>Радуга</p>Ты припомнил, ты счел миновавшие дниИ подходишь к черте, где кончается счет…Сколько дней, приносивших лишь скорби одни,Сколько дней, окрылявших и звавших в полет!Но от радости жгучей твой взгляд не угас,И от стонов душа не оглохла твоя:Счастья луч, в дымку слез проникавший не раз,В сердце радугой встал, скорбь и радость тая.<p>Песня заката</p>Жар солнца оскудел, в закатный час уходит зной,Под ветром лишь слегка дрожит листва в закатный час,Пылают облака, луга объяты тишиной,На зов издалека — ответа нет в закатный час.В закатный час от нас уходит солнце в край иной,От темноты ночной уносит свет в закатный час.Безмолвная гора вдали темнеет предо мной.Лишь тьма, немая тьма тебе вослед, закатный час.<p>Амо Сагиян (1914)</p><p>Из цикла «На берегу Воротана»</p>На берегу Воротана, моего Воротана,Молоденькая одна — сторожит мой путь.Весточку от меня кто бы отнес желанной,Чтоб осушила глаза и смогла бы легко вздохнуть!Товарищ неведомый мой, сделай дело святое:Если увидишь ее, поклонись ей, не позабудь.В душе у нее — печаль, на пальце — кольцо золотое.С рассвета и дотемна сторожит мой путь.На берегу Воротана — мать моя в горе.Глаз не спускает с окна — сторожит мой путь.Трудные слезы в ее истомленном взоре,Ей ни покоя, ни сна, — сторожит мой путь.Та, что мне песнь колыбельную пела с любовью,Та, что растила меня, жизнь забывая свою,Та, что отточенный нож клала мне в изголовье,Чтобы бесстрашен я был, непобедим в бою…На берегу Воротана — отец мой седоголовый,Тот, что правдивое сердце вложил мне в грудь,Тот, что учил отличать доброе дело от злого,С полною чашей вина — сторожит мой путь.На берегу Воротана — дедовская могила.Издали всем видна — сторожит мой путь.Доброе небо ее голубым укрыло.С детством моим сроднена — сторожит мой путь.Пьете вино расставанья — горше и нет вина.Близкие, ждете меня, горячо, неустанно.Скоро — клянусь вам, клянусь — возродится веснаНа берегу Воротана, моего Воротана…<p>Детство</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии