Черта горизонта

Нет, не поеду я туда.
Давно уже зарок положен.
Я знала Коктебель тогда,
Когда еще в нем жил Волошин.
А что там было? Синь, полынь
Да море. Небо и пустыня.
Там и теперь все та же синь,
Но нет пустыни, нет полыни.
Стеклом блистают корпуса,
Тесня волошинскую дачу,
И первобытная краса
Исчезла. Все теперь иначе.
Туда на бархатный сезон
Литературная элита
Съезжается, держа фасон…

Исчез мой давний дивный сон,
Но все, что было, не забыто.

Эскиз к портрету

Ты живешь смиренницей прекрасною,
Всю себя лишь для себя храня.
Доцветаешь красотой напрасною,
Прелестью, лишенною огня.

Стройностью твоей, твоей походкою
Восхитится каждый, кто ни глянь.
Красоте зеленых глаз с обводкою
Позавидовать могла бы лань.

Алощекая и темнобровая,
Ты и впрямь на диво хороша…
Гордая, холодная, суровая,
Самопоглощенная душа.

Мраморная прелесть безупречная,
Совершенства образец живой…
Самоотречение беспечное,
Безоглядное — удел не твой.

Есть возможное и невозможное.
Ты меж них границу провела
И живешь с оглядкой осторожною,
Ни добра не делая, ни зла.

Четверостишия и наброски

«Душа объята сном…»

Душа объята сном
Иль мечется в смятенье.
А под твоим окном
Растет стихотворенье.

«Страшно тебе довериться, слово…»

Страшно тебе довериться, слово,
Страшно, а дóлжно.
Будь слишком стáро, будь слишком ново,
Только не ложно.

«Неприметны осени касанья…»

Неприметны осени касанья.
Еще густ и зелен летний лес.
Но таинственное угасанье —
Видимой красе наперерез —
Может быть лишь в блеклости небес.

«На столе бумажный ворох…»

На столе бумажный ворох
Удалось бы разгрести —
И тогда на всех просторах
Мне открыты все пути!

«У человечества одышка…»

У человечества одышка
От спешки яростной, как будто —
Последний день, а завтра — крышка
И мрак последнего уюта.

1969

«Наглядеться б на чудо!..»

Наглядеться б на чудо!
Но усталость с утра, —
Это знак, что отсюда
Убираться пора.

«…Но у вьюги лучше получалось…»

…Но у вьюги лучше получалось,
Оттого-то мне и замолчалось.

«И лишь в редчайшие мгновенья…»

И лишь в редчайшие мгновенья
Вдруг заглядишься в синеву
И повторяешь в изумленье:
Я существую, я живу.

«Слова пустые лежат, не дышат…»

Слова пустые лежат, не дышат,
Слова не знают — зачем их пишут,
Слова без смысла, слова без цели,
Они озябших не отогрели,
Они голодных не накормили, —
Слова бездушья, слова бессилья!
Они робеют, они не смеют,
Они не светят, они не греют,
И лишь немеют в тоске сиротства,
Не сознавая свое уродство.

(70-е годы)

«По мне лишь так: когда беда настанет…»