Черта горизонта

Поэтому так живо, подлинно и трепетно звучат ее переводы.

Ей свойствен истинный артистизм, дар проникновения в душу, в переживание другого, дар постижения и воспроизведения живого состояния души — перенесения этого состояния души из одного языка в другой, из одного бытия в другое… Труднее всего не нанести ущерба гармонии, магии стиха, внутренней, трудно уловимой мелодии…

Мария Сергеевна Петровых знает тайну гармонии.

Всегда, когда я читаю новый сборник поэта, которого знаю и люблю — я имею в виду переводной сборник, — я угадываю переводы М. Петровых сразу, безошибочно — и это не моя доблесть, а особенность голоса Марии Сергеевны, исполнительского ее мастерства.

Читая, например, переводы ее из лирики Маро Маркарян, просто физически ощущаю поразительную прозрачность, акварельность красок, всюду — воздух: осенний в листопад, весенний — перед грозой, и прозрачен он, воздух, и прозрачен лед, и прозрачны даже сумерки.

Вот одно короткое стихотворение из Маро Маркарян:

И сребролистый пшат,
Грустящий над водой,
И пустота дорог
В полдневной знойной мгле,
Где ширь безгрешных нив
Желта,
Желта,
Желта,
И одинокий дрозд
На сумрачной скале,
И магия имен,
Презревших тлен времен,
Гранитною плитой
Приникнувших к земле…

И слышу взволнованный голос Маро: «Я в мир пришла как под хмельком. И оттого иду не в такт, Я изнутри обожжена И оттого иду не так… Я выровнять пытаюсь шаг — Не получается никак…» И слышу «тишину, вплетенную в кусты…» Все светится изнутри, светится в русских стихах Марии Петровых, постигшей внутреннюю мелодию чужого стиха, угадавшей его интонацию, гармонию, движение…

Переводчики «привыкли воспроизводить смысл, а не тон сказанного, а тут все дело в тоне…» — писал Б. Пастернак о русских переводах из Рильке…

Мария Сергеевна удивительно точно воспроизводит живое дыхание стиха, живой голос автора, тот самый «тон сказанного», о котором говорилось выше…

…И вот Мария Петровых уже исполняет иную роль, перевоплотившись в другую свою (нашу) подругу — Сильву Капутикян, точно передавая откровенность, страстность и отважную незащищенность ее строк:

Да, я сказала: «Уходи», —
   Но почему ты не остался?
Сказала я: «Прощай, не жди», —
   Но как же ты со мной расстался?
Моим словам наперекор
   Глаза мне застилали слезы,
Зачем доверился словам?
   Зачем глазам не доверялся?

И — совершенно совпадающее интонационно, метрически, ритмически стихотворение:

Приди, приди, приди,
Хотя бы без желанья —
Хотя бы для прощанья,
Приди, приди, приди!

… … … … … … … … … … … … … …

Пусть горе впереди, —
Что плакать об утрате!
Хоть из чужих объятий —
Приди, приди, приди!

Может быть, иным покажется, что я много цитирую «чужих» стихов. Да, это их стихи, Маро и Сильвы, это доподлинно так, но это — и стихи Марии Петровых, они принадлежат и ей; и прямота, и открытость, и бесстрашие души — ее…

… … … … … … … … … … … … … …

О чем же, о чем, если мир необъятен?..
Я поздно очнулась, кругом ни души.
О чем же? О снеге? О солнце без пятен?
А если и пятна на нем хороши?..
О людях? Но либо молчание, либо
Лишь правда, а мне до нее не дойти.
О жизни?.. Любовь моя, свет мой, — спасибо.
О смерти?.. Любовь моя, свет мой, — прости.

И эти стихи помню с давних пор. И повторяю их — как впервые читаю, всякий раз перехватывает горло…

Есть финское слово «runo», означает оно «стих» и «песнь», что, в сущности, одно и то же, и должно совпадать, как испокон веку слова «поэт» и «певец» совпадали и были взаимозаменяемы (это сейчас они порой разбегаются в разные стороны). И оказывается, как мне объясняли финны на одной встрече в Хельсинки, по-древнескандинавски «runa» значило — «тайна»… Таким образом, «стих — песня — тайна» едины и неразделимы: и совпадение это — многозначительно…

Песнь, тайна Марии Сергеевны Петровых осталась с нами, и нам — внимать ей, постигать ее снова и снова и не расставаться с нею…

В. Купченко. М. С. Петровых в Коктебеле