Черт из табакерки

– Да нет же, долларов, – заверила меня Вероника. – Средняя зарплата домашней учительницы. Понимаю, что не слишком много, но, если справитесь, оклад повысят.

Я закашлялась, пытаясь скрыть оторопь. Тысяча долларов! Прорва денег! Мы никогда не имели в руках подобных сумм! Да я смогу бросить махать тряпкой в Доме моделей! Отправлю Тамару с Кристей на Азовское море, куплю стиральную машину. Нет-нет, ни в коем случае! Никаких приработков я не брошу, а тысячу долларов стану откладывать. За год получится двенадцать штук.

Продадим нашу “хрущобу”, доложим накопленное и приобретем хорошую квартиру. Или нет. Лучше купим домик в деревне…

– Так вы согласны попробовать? – вклинился в мои мечты голос Вероники.

– Да, – с жаром ответила я, – конечно. Господи, только бы получилось, только бы мне удалось справиться с капризной девицей.

– Тогда записывайте адрес, – спокойно сказала Вероника.

Она довезла меня до Дома моделей и умчалась в роскошной серебристой машине. Я понеслась на второй этаж, держа швабру наперевес.

"Вешалки” сегодня разошлись. Одна из них до сих пор лежала на диване в полубессознательном состоянии.

– Эй, – потрясла я ее за плечо, – просыпайся, праздник кончился, пора домой.

Девица согнула километровые ноги и пробормотала:

– Уйди, Макс.

– Вставай, – не успокаивалась я. – Давай, шевелись.

– Ой, холодно, – заныла девица.

И неудивительно. Валяется на кожаном диване почти раздетая. Ну не считать же за одежду крохотное синенькое платьице, еле-еле прикрывающее “мадам Сижу”.

– Отвали, Макс, – капризничала девчонка, зябко дергая острыми плечами.

Толстый слой косметики сполз с ее личика, и оно казалось детским и беззащитным.

– Твой Макс давно дома, – ответила я и шлепнула модельку мокрой тряпкой по костлявым ножкам, – быстро вставай!

Девчонки-модели изумительно смотрятся на расстоянии. Стройные, высокие, с осиными талиями, роскошными прическами, бездонными глазами и пухлыми губами. Но я частенько вижу их в “натуральном соку” и должна сказать вам – не завидуйте. С близкого расстояния девицы в обнаженном виде ужасны. Ноги по толщине как руки, а руки напоминают ветки молодой яблони. Просто непонятно, как можно передвигаться на таких конечностях, кажется, они сейчас подломятся под весом тщедушного тельца. Кости у них торчат изо всех мест, даже из живота, а вместо бюста нечто, больше всего напоминающее юношеские прыщи. К тому же, сняв умело наложенный макияж, они разом теряют свою загадочную красоту, а когда выходят из душа с мокрыми волосами, становится понятно, что их роскошные кудри – это всего лишь плод ловких рук парикмахеров. У “вешалок”, как, впрочем, у всех людей, соблюдающих жесткую диету, жуткие проблемы с зубами и волосами.

– Давай, давай, – поторопила я пьянчужку. Девчонка наконец приняла полусидячее положение и, судорожно икнув, тупо спросила:

– Где я?

Ну вот, еще одна потерявшая память!

– В Доме моделей, сидишь голая и пьяная на диване.

Манекенщица затрясла головой:

– Ну блин, кто же мне шампанское налил! Говорила сто раз – от шипучки сразу косею. Уроды, кретины!

Продолжая ругаться, она вытащила косметичку и взвизгнула, оглядывая себя в зеркало:

– Что это?

– Твоя морда, – не удержалась я, – личико ангельской красоты, которым одарил господь. Если станешь жрать алкоголь лошадиными дозами, к тридцати годам заработаешь сизый нос и цирроз печени.

– На себя взгляни, тряпка, – огрызнулась моделька и принялась спешно производить ремонт.

Я продолжала мыть полы. Использовав почти все содержимое огромной косметички, “вешалка” чрезвычайно похорошела.

– Там холодно? – поинтересовалась она, вглядываясь в окно.

– Маску надень, – посоветовала я.

– Какую? – удивилась девчонка.

– Ну знаешь, дети на карнавал натягивают, картонные, все лицо прикрывают.

– Зачем? – плохо понимала девица.

– Дождь собирается, – мирно пояснила я, – вода по морде потечет, весь грим смоет, и народ от тебя шарахаться начнет. А так дотопаешь до метро, снимешь маску и вперед, полный ажур.

Секунду девчонка молчала, потом пробормотала:

– Не пошла бы ты на…

– Только вместе с тобой, – парировала я.

– Крыса!

– Уродина.

– Да как ты смеешь подобным образом с ведущей моделью разговаривать, поломойка вонючая?!

Я щедро плеснула водой в ее элегантные темно-синие лодочки, попавшиеся под руку, и мирно сказала:

– Ты через пару лет тоже у ведра окажешься!

– Никогда!

– Ну может, повезет, выскочишь замуж за богатого старика и превратишься в истеричку. Внезапно девица погрустнела:

– Не везет мне. Наши все по два раза уже в загс сбегали, а я все никак. Я оперлась на швабру.

– Лет-то тебе сколько?

– Девятнадцать.

– Еще успеешь, навыходишься. Девчонка вздохнула:

– Хорошие мужья на дороге не валяются.

– Это точно.

Моделька достала из сумки розовый, абсолютно гладкий предмет, похожий на куриное яйцо. Точь-в-точь такой же я нашла под тумбочкой в квартире Константина.

– Зачем тебе такая штучка? Девчонка спокойно пояснила:

– Духи, последняя разработка дома “Гальяно”, жутко модные, гляди.

Ловким движением она откинула верхнюю часть яйца”, и я увидела распылитель.

– Хочешь подушу? – спросил девица.